– В управлении нас, наверное, уже хватились. Ищут. Надо рацию включить, – проговорил лейтенант.
– Рация, – протяжно вздохнул старший наряда. – Ее нам кто-то молотком разбил. Не работает. И мобилы нам не оставили.
– Закурить бы…
Капитан похлопал себя по карманам и криво усмехнулся:
– То ли достать забыли, то ли специально положили… – Он вытащил зажигалку и пачку сигарет, откинул картонную крышечку и даже присвистнул: – Совсем хреновина какая-то получается. Ты смотри!
Иванов вытряс на асфальт с десяток сигарет и сложенные в несколько раз купюры.
– Тысячи три, кажется, наберется, – на глаз прикинул лейтенант, поднимая сигарету непослушными пальцами и щелкая при этом колесиком зажигалки.
В полумраке темной недостроенной улицы рдели огоньки двух сигарет. Дувший днем ветер уже улегся, и теперь его хватало лишь на то, чтобы унести с собой тонкие струйки табачного дыма.
– Болит, как сильно болит! Прямо сдохнуть хочется, – хрипло промолвил лейтенант, отбросив окурок.
Тот, чиркнув об асфальт, рассыпался золотым фонтаном искорок. Рассыпался и тут же погас.
– Вот так и наша жизнь, – вздохнул Толян. – Все шло своим чередом, а потом – раз, и кончилось.
– Ты погоди-ка так говорить. Главное, живы остались и на свободе. А там как-нибудь все устроится.
– Болит, как сильно болит!.. Думаю, кость прожег.
– Ерунда. На лбу все быстро заживает.
– Эти буквы уже ничем не выведешь.
– Да пересадят тебе кожу. Возьмут с задницы кусок и приживят.
Капитан вернулся от машины с аптечкой, принялся рыться в ней, рассыпая по асфальту резиновый жгут и презервативы. Затем зашелестел бумажной упаковкой с таблетками.
– Вот, «Аскофен» нашел. Выпей, немного боль притупит, – он высыпал в подставленную ладонь горсть таблеток.
Милиционеры принялись жевать.
– Давай, пошли, – хлопнул по плечу лейтенанта капитан, – нельзя же здесь всю ночь сидеть. Двигаться надо.