До седьмого колена

– Хорошо, – сказал голос в трубке. – Пока можешь отдыхать, я тебя найду. А пакет?

– Пока со мной, – ответил убийца. – Ничего, я его сейчас пристрою.

– Аккуратно, – напомнил голос в трубке.

– Аккуратный – это мое детское прозвище, – сказал убийца и, не прощаясь, повесил трубку.

Выходя из телефонной будки, он столкнулся с каким-то пьяным, который брел по тротуару без руля и ветрил, выписывая заплетающимися ногами затейливые кренделя.

– Аккуратнее, братишка, – сказал убийца миролюбиво.

– Смотри, куда прешь, рожа, – одновременно с ним прорычал пьяный.

Язык у него заплетался, широкая физиономия пламенела нездоровым румянцем, усы стояли торчком, волосы были всклокочены, а подол рубашки с одной стороны выбился из-за пояса брюк. Судя по одежде, внешнему виду и манерам, это был типичный лох, серая законопослушная скотинка, в честь неизвестного праздника налакавшаяся до полного беспамятства среди бела дня. Это глупое животное находилось в той стадии опьянения, когда любой кролик начинает чувствовать себя львом и всячески стремится это доказать. Словом, явление было вполне обыденное, и убийца наверняка не счел бы его достойным внимания, но пьяный придерживался на этот счет несколько иного мнения. Похоже было на то, что он счел себя оскорбленным или ущемленным в каких-то своих, одному ему ведомых правах. Как бы то ни было, он ловко заступил пытавшемуся обойти его убийце дорогу, довольно сильно толкнул его в плечо открытой ладонью, покачнулся на нетвердых ногах, вцепился обеими руками в куртку своего оппонента и, дыша на него парами неусвоенного алкоголя, агрессивно поинтересовался:

– Че те надо, педрила? Че ты тут ползаешь, петушина безглазая?

На миг убийце показалось, что это неспроста, что заказчик решил рассчитаться с ним не деньгами, а засунутым под ребро перышком. В следующее мгновение он прогнал эту мысль: пьяный был пьян по-настоящему, без дураков, и то, что он сейчас вытворял, было следствием обычного пьяного куража. Умнее всего было бы отцепить его от себя и спокойно уйти, однако убийца совсем недавно вернулся в Москву из мест, где намеки на нетрадиционную сексуальную ориентацию не принято было оставлять без внимания. Реакция на такие намеки вошла у него в плоть и кровь, сделавшись неотъемлемой частью натуры, и его костлявый кулак вошел в плотное соприкосновение со слюнявыми губами пьяного раньше, чем убийца успел подумать, стоит ли связываться с дураком.

Удар был силен; пьяный покачнулся, но не упал и даже не разжал пальцев, по-прежнему сжимавших куртку убийцы.

– Ах ты пидорюга! – взревел он. – Ах ты туз дырявый! Ты драться?! Ну, получай!

Он широко размахнулся правой рукой; убийца небрежно блокировал удар и ткнул его кулаком в солнечное сплетение. Пьяница ему попался крепкий, хорошо откормленный, да и алкогольная анестезия, видимо, давала себя знать: коротко охнув, пьяный с неожиданной силой заехал убийце кулаком в ухо. Убийца, которому долгое пребывание на нарах не пошло на пользу, с трудом устоял на ногах.

– Нравится?! – на всю улицу орал пьяный. Губы у него были расквашены в лепешку, по подбородку текло и во все стороны летели красные брызги. – Тогда получи еще!

Убийце удалось уклониться от нацеленного в подбородок прямого удара; черный полиэтиленовый пакет, который он все еще держал в руке, ударился об угол телефонной кабинки, ручки оборвались, и пакет упал на асфальт. Пьяный попытался нанести удар ногой; убийца снова уклонился, дал ему в глаз и тут заметил, что издали, ускоряя шаг и на ходу отстегивая прикрепленные к ремням дубинки, к ним торопятся трое патрульных ментов.

Пьяный вновь перешел в атаку, вложив в удар весь свой немалый вес. Убийца посторонился, подставив ногу, пьяный споткнулся и плашмя рухнул на асфальт, накрыв собой пакет. Убийца посмотрел на него, потом на приближающихся ментов, которые уже не шли, а бежали, негромко выругался сквозь зубы и покинул поле боя, юркнув в ближайшую подворотню.

Некоторое время за ним гнались, потом отстали, потому что в этих играх убийца был опытнее. Он хорошо знал тактику ментов, и ему много раз удавалось оставлять их с носом. Удалось и сегодня; спустя полтора часа он спустился с чердака, где отсиживался, пока не стихнет шум, и вернулся на место драки.

Здесь все было спокойно. Пьяного увезли. Черного полиэтиленового пакета тоже нигде не было видно. Здесь вообще ничто не напоминало о недавней драке, если не считать подсохшего бурого пятна на тротуаре там, где пьяный впечатался в асфальт разбитой мордой. Убийца озадаченно почесал в затылке, пожал костлявыми плечами и пошел к своей машине.

– Сам виноват, дурак, – ни к кому не обращаясь, промолвил он, сел за руль и уехал.

Глава 4