До седьмого колена

– Еще в начале апреля. Странно, что он до сих пор у нас не появился, правда?

– Действительно странно, – изобразив на лице глубокую задумчивость, протянул Медведев. – Может, стесняется?

– Или не хочет нас видеть.

Косолапый снова посмотрел на жену. Лицо у нее было спокойное, но это еще ни о чем не говорило: Маша отлично владела собой и умела скрывать свои чувства.

– Не понимаю, – медленно, старательно подбирая слова, сказал Медведев, – почему ты заговорила об этом именно сейчас. Не понимаю, почему ты вообще об этом заговорила. Что было – быльем поросло...

– Да, это очень удобно, – кивнула Маша. – Я вижу, вы все очень старались забыть о его существовании. Вам и без него хорошо, правда?

– Ну, зачем ты так?

Медведев встал, обнял ее за плечи, но Маша сердито вырвалась и отошла от него метра на три, как чужая.

– Знаешь, о чем я подумала, когда узнала, что Андрей уже почти два месяца на свободе?

– Ага, – сказал Медведев, – знаю. Ты решила убежать от меня к нему и жить с ним в шалаше.

Говоря это, он улыбался, хотя улыбка давалась ему нелегко. Уже начав говорить, Косолапый сообразил, что несет что-то не то – не столько шутит, сколько высказывает вслух свои тайные опасения, – но закрывать рот было поздно.

Марина не приняла шутки. Глаза у нее потемнели и сузились.

– Нет, – сказала она, играя золотой цепочкой на шее, – я думала о другом. Я подумала, уж не Андрей ли убил Далласа.

– Господи, что ты несешь! – воскликнул Медведев. – Кто, Туча? Убил?

– Понимаю, в это трудно поверить, – согласилась Маша. – Днем я сама в это не верю. Но по ночам... По ночам, когда лежишь в кровати и ждешь скрипа половиц в соседней комнате... В общем, ночью это не кажется смешным.

– Э, подруга дней моих суровых, – протянул Косолапый, – я вижу, кое-кому пора на курорт. Поближе к солнышку, подальше от проблем... А?

– Спрятать меня хочешь? Не надо, я не боюсь. В конце концов, у него есть веские причины для того, чтобы... Ну, чтобы желать мне смерти.

– Что?! – на этот раз возмущение Медведева было непритворным. – Что ты такое говоришь? Что ты забрала себе в голову? Желать тебе смерти? За что? За то, что заживо себя не похоронила? Да если бы за это убивали, у нас в стране сейчас проживало бы человек сто, от силы тысяча!

– Откуда ты знаешь, за что убивают, а за что нет? Это твой Кудиев тебе объяснил?

– Ну-ну, – добродушно пробасил Медведев, – зачем ты так? За что ты так не любишь Кастета?