Война на истощение

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ладно, Саня, замнем… Только ты не вякни кому-нибудь! Мне же скоро в Союз…Не хочется возвращаться с «волчьим билетом»…

— Перестань, Кузакин! — сказал Полещук, наливая в стакан пиво. — Стукачеством не занимаюсь! Все, сменим тему! Расскажи, как там наши в бригаде…

— Нормально. Все живы и здоровы. Тебя частенько вспоминают, особенно Субботин… Говорит, один, мол, Полещук знал все места, где можно раздобыть горючее… Ты, что: привозил им водяру из Суэца?

— Да нет, спирт из палестинского госпиталя, когда Чеботарь в отпуск уехал, не проставившись, и бренди под Новый год. Точно, из Суэца… Причем, даром…

Полещук вспомнил предновогоднюю поездку в Суэц, араба, исчезнувшего в темноте, с которым он так и не рассчитался за две бутылки бренди, и улыбнулся. Потом, отхлебнув пива, спросил:

— Как мой Чапай?

— Ругается постоянно: дали ему стажера-узбека… Ни по-арабски, ни по-русски не понимает…Откуда только их выкапывают?

— А то ты не знаешь? ГУК поставляет, — сказал Полещук. — Видать, только такие кадры остались… Сафват, кстати, на месте?

— Если бы… Ему дали новый батальон и вывели из состава бригады. Отдельный батальон с усилением. Где сейчас — не знаю. Наверное, готовится к очередной авантюре на том берегу канала. Да, рисковый мужик!

Полещук закурил и подумал, что надо бы позвонить Сафвату домой, ведь после встречи в кафе с Озеровым он его больше не видел. Озеров… Хорошо, хоть этот, вроде, отстал…А Сафвату сегодня же позвоню…

— Мужик он смелый, — сказал он, глядя, как Кузакин макает кусок мяса в блюдце с тахинным соусом. — Но не везет ему…

— Наоборот — еще как везет! — не согласился Кузакин. — Из такой передряги живым выбрался!

— Но батальон-то почти весь потерял! Да и с продвижением по службе у него не очень… Копт!

— Ничего, пробьется твой Сафват, — сказал Кузакин. — Комбриг недавно обмолвился, что после отдельного батальона ему дадут бригаду. Ну и полковника получит… Да что мы с тобой все о бригаде? Расскажи, как ты в своем Фаиде, слышал, достают вас евреи?

Полещук скупо рассказал Кузакину о работе в роте. Делиться подробностями ему совсем не хотелось: слишком свежи еще были неприятные воспоминания о перенесенных бомбежках, засыпанном блиндаже, солдате со снесенным черепом… К тому же, глядя на безразличное лицо Кузакина, он догадывался, что тому не очень-то все это интересно. Похоже, его бывшего коллегу по 9-й бригаде больше волновал триппер и предстоящее возвращение в Союз. Здоровым. Чтобы без проблем окунуться в сексуальные приключения с молодыми москвичками…

— Кузакин, ты меня не слушаешь? — не выдержал Полещук.

— Саша, ты посмотри, что там происходит! — сказал Кузакин, показывая на открытую дверь.

Полещук повернул голову. Там творилось что-то невероятное: внезапно наступила темнота, сверкнула ослепительная молния, раздался оглушительный раскат грома и мощно забарабанил град. Они вскочили из-за стола, подбежали к выходу и выглянули наружу. Градины размером с голубиное яйцо молотили по крышам домов и автомобилей, разбивали стекла, оголяли деревья… Сильный ливень обрушился с небес, потоки воды понесли по улице и тротуарам белое месиво града вперемежку с мусором… Вспышки молний и раскаты грома продолжались несколько минут. «Аузу биллахи!»[132] — услышал Полещук бормотанье арабов за своей спиной. Один из них протиснулся вперед, наклонился и поднял несколько градин. На ладони они быстро таяли…Полещук тронул Кузакина за руку и кивнул в сторону стола:

— Пошли, Саша! Пусть местные насладятся редким явлением природы! Они же лед только в холодильнике видели…

— Честно говоря, я такой град тоже впервые в жизни вижу, — сказал Кузакин, с удивлением рассматривая на глазах уменьшавшуюся градину в своей ладони. — И это в жарком Египте!