Сафват взял бутылку «Борзой».
— Будешь еще?
И не дожидаясь ответа Полещука, плеснул понемногу в стаканы.
— Плен — это отдельная история… Евреи измывались над нами… Особенно женщины. Они же служат в армии. Приходили в лагерь военнопленных, выбирали самых красивых арабов и насиловали…
— Как это насиловали? Бабы насиловали мужиков?
— Ну, да. Насиловали в прямом сексуальном смысле, перевязывая им семенной канатик… Страшное дело, Искяндер. Потом некоторые из этих ребят пропали… Не знаю, убили их еврейки или что-то еще. Пропали бесследно. Меня Бог миловал. Потом взяли подписку и обменяли на пленных евреев. Или на их трупы…
— А что за подписка, Сафват?
— Я подписался, что никогда не буду воевать против Израиля.
— Но ты же воюешь?! — воскликнул Полещук.
— Да, воюю. Но если попаду в плен, меня сразу же расстреляют. Вот, так, друг мой.
— Сафват, а что будет дальше?
Полещук понимал состояние арабского офицера, находящегося в хорошем подпитии. Впрочем, он и сам прилично забалдел от выпитого. Неизвестно, кто больше. Но сама обстановка не позволяла Полещуку полностью расслабляться — пока он еще осознавал, где он и с кем он. Не с врагом, конечно, но и не с…
Вообще-то Сафват, по идее, был другом, но Полещука что-то настораживало. Этот рассказ об изнасиловании еврейками пленных арабов, прямо как в фашистском концлагере, вряд ли такое возможно… Приврал, наверное, подполковник. Хотя, какой смысл? Настроить против израильтян? Какая ерунда! За годы учебы в ВИИЯ преподаватели и замполиты железно вбили в молодые мозги будущих переводчиков-арабистов, что империалистическая Америка — враг, а Израиль — ее форпост на Ближнем Востоке, то есть тоже враждебное государство. Потому и разорваны дипотношения, потому и помогаем арабам в их справедливой войне…
Настороженность Полещука имела на самом деле несколько другую и весьма вескую причину: он, советский офицер, находится в несанкционированном контакте с подполковником местной стороны. А за такие контакты, да еще и с пьянкой, по головке не погладят. Если, конечно, узнают. Впрочем, ни хрена уже его не останавливало.
— Наливай!
И Полещук подставил свой стакан.
«Хабиби…»,[53] — протяжно взывал из динамика голос Умм Кульсум.
— А ничего не будет, — усмехнулся в усы Сафват, — вот сейчас выпьем, и поедем к Идрису.
— К какому Идрису?
— Искяндер, не задавай лишних вопросов. Я сказал, поедем. Ялла!