— Я из-за тебя ещё буду нервничать. Забить он на меня решил. Вот сволота! В казарму, бегом, живо! — ещё раз встряхнув сержанта, он выпустил его из рук и тот, как-то странно кособочась, бросился бежать, выполняя приказание.
А Ефимов постоял ещё минуту, успокаиваясь, (злость всё же выплеснулась наружу, едва не перейдя в неподконтрольную ярость) и, неторопливо шагая, направился вслед за убежавшим сержантом.
«Нужно держать себя в руках, нужно держать себя в руках», — твердил Сергей, поднимаясь по лестнице. Когда он вошел в казарму пятой роты, бойцы уже все спали. Спал или скорее притворялся спящим и виновник его нервотрёпки сержант Калинин. Копылова по-прежнему не было. Не появился он ни через час, ни через два. Впрочем, Ефимов и не ждал его раньше подъема. Удивительно, но тот заявился, когда стрелки часов подвинулись на половину четвёртого. Нагло улыбаясь, Копылов с грохотом распахнул дверь и словно не замечая стоявшего неподалеку прапорщика, потопал в направлении кроватей.
— Рядовой Копылов, ко мне! — приказал старший прапорщик, намереваясь всего лишь взглянуть поближе на ночного гуляку. Злиться на солдата было не за что, наказывать тем более. Ротный дал добро, а какой солдат откажется от халявной самоволочки?
— Ну, чего ещё? — развязно отозвался Копылов, и Ефимов моментально оказался подле него, загородив дорогу. Он самовольщика несло перегаром.
— Ты пил? — Сергей почувствовал, как его снова наполняет злость.
— Всего-то полторашку пива, — этот моральный урод то ли не понимал, то ли нарочито выставлялся напоказ. — А чё, нельзя?
— Туалет твой. До подъёма всё блестит, — без обиняков приказал Ефимов, впрочем не сильно рассчитывая, что это подвыпившее чудо сразу бросится выполнять его команду.
Секунду тот переваривал сказанное, затем попытался оттолкнуть прапорщика и пройти к вожделенной сейчас кровати.
— Стоять!
— Да по… — Копылов не договорил, разозлённый Ефимов резко, не раздумывая, ударил его в грудь. Самовольщик осип и стал оседать на пол. Сергей занёс для удара ногу, но сдержался, перед ним все же был его солдат, пусть даже такой никчемный и сволочной.
— Не надо, — прохрипел Копылов, видя чуть отведённый для удара ботинок. Трус всё же засел в нём намертво.
— Дневальный- тряпку, дежурный- обеспечить фронт работ. Я проверю. Спать пойдёшь когда управишься. Подъём вместе со всеми.
Копылов покорно кивнул и, поднявшись, поковылял в сторону туалета.
Ефимов облегчённо вздохнул, первый раунд он выиграл. Второй был потруднее: предстояло сделать из этих обмороков если и не настоящих людей, то хотя бы нормальных, полноценных солдат…
Клонить в сон его начало уже под утро. Глаза слипались. С непривычки чувствовалась накопившаяся за ночь усталость, хотелось плюнуть на всё, провести утренние мероприятия и отправиться до обеда отсыпаться, но Ефимову нужны были два выходных подряд. Он уже успел изрядно соскучиться по своим крошкам, по супруге, по отцу и матери. Собственно скучать Сергей начал едва выйдя за пределы своего села. Теперь же тоска становилась невыносимой, если бы не ежеминутная занятость, то он бы непременно полез на стену…
Что бы хоть как-то взбодриться, Ефимов выгнав личный состав на зарядку, добросовестно пробежал вместе с ним три километра, и после того как под руководством всё того же Калинина отправил солдат на спортивный городок, пробежал ещё два, выгоняя из себя и мучавшую ночную сонливость и накопившуюся за ночь нервозность.
Чуть позже, проведя утренний осмотр, строевой тренаж и сводив личный состав на завтрак, Сергей оставил личный состав на плацу заниматься строевой подготовкой, а сам, войдя в здание казармы, поднялся на четвёртый этаж и, войдя в канцелярию, стал дожидаться ротного…
Разговор вышел трудным. И не дело было бы учить прапорщику майора, если бы этому майору не было всего двадцать шесть лет… Ни опыта, ни навыков, обычная для чеченской войны история: в двадцать два- военный институт — лейтенант, в двадцать три — часть — старлей, в двадцать четыре — первая командировка в Чечню — капитан, в двадцать пять с хвостиком — вторая командировка, текучка кадров, должность командира роты — майор. Вот и вся история. Командировки, что они могут дать для обыденной службы? На войне психология солдата не та, да и служба тоже. Отпуска — по два-три месяца, время как песок, летит. А опыт? Где взять опыт управления людьми в повседневной, мирной жизни? Трудным вышел разговор, не получился. Мальчишеское неприятие в купе с майорскими амбициями, вот они скороспелые капитаны и майоры — дети войны, порождение её. Нет, не советские монстры — капитаны — группники, майоры командиры рот — и те и другие по десять, пятнадцать лет с личным составом. Времена меняются, меняется отношение, всё ускоряется, только вот становится ли от этого лучше? Опыт работы с людьми не приходит сам по себе, но как доказать, как объяснить это человеку, не желающему слушать? Опыт или, точнее, его отсутствие… Вот оттуда и происходит разболтанность личного состава. И там, где её можно было бы предотвратить простыми командирскими решениями, приходится применять иные методы. Солдат, перешагнувший порог неподчинения, увы, способен понять только грубую физическую силу…
Дни потекли за днями, хозработы отнимали большую часть времени, но, оставаясь ответственным, Сергей рассаживал личный состав в комнате досуга и подолгу беседовал. Спрашивал, рассказывал, объяснял. Потихоньку его стали слушать и понимать…
ebooksa