«Да я попытался, но ты же не слушаешь!»
Чмелюк побывал в Нуристане в составе торговой миссии, будучи сотрудником ГРУ в советском посольстве. Миссия была настоящей липой, но формальный предлог — настоящий, торговый. Министерство внешней торговли СССР якобы заинтересовала древесина, добываемая на крайнем востоке Афганистана, в пограничных с Пакистаном горных районах Нуристана. Местность действительно славилась, но небольшими площадями лесов западно-гималайского типа — дубами, соснами, пихтами, кедрами. И промышленного значения заготовка древесины здесь для СССР не могла иметь. Тем более, что таких пород древесины с избытком хватало на советском Кавказе. Но революционное правительство Афганистана настойчиво продавливало в политбюро ЦК КПСС решение о вводе в страну ограниченного контингента советских войск, и Минобороны СССР не хотело, чтоб его застали врасплох. Беспокоила советский генералитет практически не охраняемая с афганской стороны граница с Пакистаном, отмеченным очень сильным американским влиянием.
И группа сотрудников ГРУ, спешно натасканная специалистами деревообрабатывающей отрасли, проделала пеший переход из Кабула в Камдеш. Пешим он был не формально, но фактически. Автотрассы Кабул — Нуристан не существует. У турбизнеса регион считается непопулярным, и благоустраивать маршрут никто не собирался. Добравшись до Асадабада на перекладных, группа около ста километров топала вдоль Кунара. Редкие, переполненные пассажирами машины здесь скребли днищем по камням, не разбирая дороги, со скоростью десять километров в час. Под ногами бурлил Нуристан, смывая на своем пути пласты убитого большака и пешеходной тропы.
Но все профессиональные предосторожности, предпринятые разведгруппой, оказались совершенно излишними. Она ни у кого не вызвала никаких подозрений, беспрепятственно добралась до пакистанской границы, понаблюдала из кишлака Дукалам, как на пакистанской стороне пограничный пост каждое утро поднимает зеленое знамя с полумесяцем. А дальше? А дальше было возвращение в Союз и подробный отчет о командировке, который не устроил бы руководство страны своими пессимистическими выводами, а потому оказался под зеленым сукном.
«И весь сказ!» — подытожил Чмелюк.
«А что он сейчас, этот Нуристан?»
«Я разговаривал с нашим советником 69-го горно-пехотного полка. Дислоцированы непосредственно у пакистанской границы, но укомплектованы на пятьдесят процентов, растянуты на сорок восемь километров по фронту и на двадцать четыре — в глубину. Никакого сообщения между штабом и подразделениями, об обстановке в частях ничего не знают. Полк не столько воюет, сколько занимается установлением «советской» власти в горных селениях».
Дрепт вдруг рассмеялся пришедшей на ум аналогии.
«И весь сказ, да? То же самое сказал бы американский разведчик, доведись ему работать в Гражданскую войну где-нибудь на Гуляй-поле. Вихрем налетело воинство батьки Махно, обобрало поезд и бесследно исчезло. Что писать шпиону в донесении? О дислокации, о диспозиции, о ситуации? Знаешь, воспитатель, в чем наша проблема, — сказал он. — Наша проблема в стереотипах мышления. Мы учились на европейских поведенческих моделях, а тут сплошная азиатчина. Из твоего рассказа я понял, что до Камдеша, тем более до Чартази можно добраться только пешком. А феодал Али со своими юными вассалами пожаловал в Кабул на «Тойоте». Где же у него гараж? В Асадабаде? Бешеной собаке сто верст не крюк?..»
Подполковник внимательно посмотрел на Дрепта, по-видимому, ожидая какой-то конструктивной идеи в конце этого моралите, но ее не последовало. И наступила пауза. А Дрепт с невинным видом отхлебывал из чашки. Как будто командир РДГ и пролетел полстраны для того, чтобы попить с подполковником чайку, поговорить о качестве афганской воды и поглядеть на междуречье на генштабовской карте.
«Ну, и?» — не выдержал подполковник, которого ждали другие дела.
«Ну, что ж, вы ходили под видом торговой миссии, мы — от международного «Красного креста». Во что они рядятся? Что-то, помнится, цвета хаки без опознавательных знаков, не считая нарукавных повязок. Подберем соответствующий санитарный автофургончик, гуманитарный груз переложим боеприпасами…»
«Командование не утвердит!» — оборвал Илью подполковник.
«А мы не будем писать об этом в «Красной Звезде», — возразил Дрепт. — А поскольку операция особой секретности, нам и здесь лишних вопросов при подготовке задавать не станут… А отправится с нами Хафизулла Али. Как партнер-заложник. Чтоб не было у нас сомнений в порядочности мелкой афганской земельной аристократии».
«И в ведомстве Хафизуллы будут рады отправить своего чиновника в составе такой почетной миссии… Мне это нравится, Илья. Но рискованно! Все яйца — в одной корзине?»
«Почему все? Располовиним. Вторая группа, с взрывчаткой, — на вертушках. Плошадку подготовим и наведем. Но это чуть позже, когда соберем разведданные по тоннелю и перевалочной базе, если таковая действительно есть».
«Ты это сейчас придумал?»
«Да нет, давняя домашняя заготовка. Берег на праздники».
Чмелюк облегченно вздохнул. Как мало нужно зачастую человеку, чтоб улучшить настроение. Уложить в определенной последовательности знакомые понятия, упорядочить неизвестность. Или просто переложить на кого-то ответственность? Последняя мысль опять испортила настроение. Но в этой войне думать по-другому у него уже не получалось. Весь армейский порядок, расписанный и безупречный, как таблица умножения, — при очень близком приближении — почему-то всегда слепо оправдывал отдающего приказы и не щадил исполняющего их. Чмелюк был сравнительно молод для своего статуса. И получил его только благодаря себе, не имея ни связей, ни полезного родства. У него были такие участки работы, где это не играло абсолютно никакой роли. Как у шахтера или землекопа. «Связи» за этих ребят не будут ни отбивать уголек, ни рыть траншею.
И в Союзе, и за его пределами, служа в агентурной разведке, он большей частью не отдавал приказы, а исполнял. Посильность или непосильность задачи тоже определялась не им. И у него просто не было ни времени, ни повода задумываться о чистоплотности ставящих задачи и отдающих приказы. Посвященность пришла с карьерным ростом, вместе с необходимостью самому ставить задачи и отдавать приказы. Блестящий выпускник Академии им. Фрунзе, перспективный оперативный работник ГРУ, он вдруг поймал себя на мысли, что карьера в хорошем смысле этого слова его больше не вдохновляет. Это случилось в Афганистане, где в силу самых различных обстоятельств его работа потеряла для него беспримесную чистоту. Так может заскучать ребенок, разобрав радиоточку и обнаружив там вместо маленьких говорящих и поющих человечков пару скучных проводков.
ebooksa