— Тачка укомплектована, так что все ошкей. Меня, кстати, Денисом зовут.
— Александр, — представился Калинин.
Денис открыл дверцу свеженькой «трешки»:
— Прошу, устраивайся, Саня! В бардачке и водка, и стакан, и бутылочка «Буратино», и даже пирожок. Свой, домашний!
Калинин поинтересовался:
— За сервис отдельная плата?
— Нет! Для «афганца» дополнительные услуги бесплатно.
Он заговорщицки нагнулся к Александру:
— Могу даже до Москвы телку подсадить! Милуйся на заднем сиденье, спускай пар!
— Чтобы потом с конца закапало?
— Да ты что? Девочки чистые! Гарантия! Так будем подсаживать?
— Нет.
Калинин распечатал бутылку водки, из горла отпил добрую половину емкости, не притронувшись ни к лимонаду, ни к пирожку, закурил купленную в аэропорту тридцатикопеечную «Яву» в мягкой пачке — лучшие, на его взгляд, сигареты в Союзе того времени. Выпустил дым через ветровик. Посмотрел на водителя:
— Ну, чего стоим, Денис? Вперед, до дому, до хаты!
— Семья ждет? — спросил частник.
— А вот это, Денис, не твое дело. И вообще, я тебе сверху еще червонец накину при условии, что до Рязани ты будешь либо молчать, либо отвечать исключительно на мои вопросы! Пойдет?
— Какой разговор! Молчу как рыба!
— Вот и хорошо!
Водитель выехал с площади, направил автомобиль в сторону Москвы. Александр, допив бутылку, откинулся на сиденье, хотел вздремнуть. Но сон не шел к нему. Он вновь ощутил то состояние, когда водка не взяла его, как в злополучное воскресенье в госпитале. И сразу же вспомнил Соню. Ее полные презрения слова: «Прощайте! И знайте, что я ненавижу вас!» И ее слезы! Александр тряхнул головой, закурил очередную сигарету. Об этом ли сейчас ему думать. Скоро он будет дома. Рита придет с работы и обалдеет, увидев его в квартире. Затем они устроят праздничный ужин, а потом постель. Александр вдруг поймал себя на мысли, что думает о жене лишь как о средстве удовлетворения своей естественной потребности. Почему-то у него не возникло желания сначала приласкать супругу, прижать к груди, прошептать нежные слова.
Александр вновь тряхнул головой.