Василий проговорил:
— Так это, Федь… чего он, Сашок-то? В чужой дом пришел, хозяина, братана, в кровь разделал.
Федор ответил:
— И правильно сделал. Всю вашу семейку пора в озере утопить. Куркули гребаные. Чего шары вылупили? Ну что, может, схлестнемся? А?
— Да ладно, Федь, кончай!
— Это ты у меня сейчас в штаны кончишь!
Молот повернулся к Калинину: — Че, Сань? Разделать этих уродов?
Калинин остановил друга:
— Не стоит! Хватит с них и Митяя!
Александр пнул ногой младшего брата Гульбиных:
— Поднимайся! Живо!
Тот с трудом, держась за физиономию, встал на ноги.
Калинин подозвал Василия и Степана:
— Вы тоже идите сюда.
Гульбины повиновались, сопровождаемые грозным Молотом. Встали в ряд.
Александр проговорил:
— Митяй получил за то, что руку на сестру мою поднял. Предупреждаю: если он еще раз это сделает, вы все — подчеркиваю, все — ответите! Я в семейные дела вашего братца не вмешиваюсь. Хочет Маша жить с этим дерьмом, пусть живет. Захочет уйти — уйдет, и никто ей не помешает. Ей решать свою судьбу, но издеваться над ней я никому не позволю! Запомните это, куркули, крепко. Если что, убью! Мне не привыкать валить всякую мразь, так что вас без малейшего колебания в гробы уложу. Вам ясно?
За братьев ответил Василий:
— Ясно! Митяй больше пальцем не коснется твоей сестры, я гарантирую!
— Ну вот и договорились. Еще… Домой к родителям она может ходить когда захочет! Как и старики к ней и внукам. Это ясно?