Гудилов, бывший в приподнятом настроении, бесцеремонно хлопнул Омана по плечу, что по местным обычаям было унизительно для человека более старшего возраста. Но Гудилов, не обратив внимания на негативную реакцию пуштуна, проговорил:
— Да, духов положили в том бою много! Но… духов, а не людей! Те, кто остался в своих домах, не пострадали. Мы не обстреливали жилые улочки Аяда.
Слушавшие Гудилова Новиков, Калинин и Листошин снисходительно улыбались. Вот уж кто меньше всего имел отношение к последнему бою у блокпоста. Ну, пусть хоть перед дуканщиком героем предстанет. Хотя, судя по глазам афганца, поведение заместителя командира роты ему не понравилось.
Оман, заметив на себе взгляды офицеров, улыбнулся, повернулся к Ерохину:
— А тебя, Слава, как на гауптвахту попасть угораздило?
Капитан махнул рукой:
— Длинная история, Оман! Ты вот что, лучше водочкой нас затарь.
— Опять хочешь под руку начальства попасть?
Начальник клуба перегнулся через стойку:
— Оман! Ты же был в России и должен знать поговорку: волков бояться, в лес не ходить!
— Знаю такую поговорку. Но слышал и другую: никогда не лезь на рожон!
— Это не поговорка! Так, отмазка для чистоплюев! Так как насчет водки?
— Событие какое?
— Любишь ты поговорить!
Оман согласно кивнул головой:
— С русскими — да, я же вас вижу редко. Со своими лишь торгуешься, а вы — гости!
— Вот как гостей и обслужи!
— Хорошо! Сколько водки будете брать?
Начальник клуба обернулся к Калинину:
— Банкуй, Саня!