— Ты в порядке? — еще раз переспросил Краевский.
В следующий момент пытливый подчиненный был прижат локтем Сытина к стене. Тот вскочил и оттолкнул его за какую-то долю секунды, как показалось Роберто.
Наезд получился эффектным и абсолютно неожиданным для двух трезвых людей. Замминистра вытаращил глаза, приостановив полировку своих ухоженных ногтей, глядя на то, что разворачивается перед его глазами. Разъяренный Сытин ткнул в подбородок Краевскому ствол пистолета и захрипел:
— И ты, гнида, будешь еще мне что-то говорить? Ты будешь спрашивать, все ли у меня в порядке, после всего, что произошло? Как ты вообще посмел приехать ко мне сейчас, сволочь?
Его налитое кровью лицо выглядело и вправду страшным. Нигерийцу показалось, что в следующую минуту последует выстрел. Он хотел что-то воскликнуть, но крик застрял в горле.
— Ты о чем? — только и смог выдавить из себя Краевский.
Прижатый к стене и совершенно сбитый с толку, он выглядел испуганным. И неудивительно — весь вид Сытина внушал серьезные опасения.
— Не притворяйся, тварь, я этого не люблю! Я прекрасно понимаю, что это твоих рук дело!
— Что моих рук дело? — судорожно проговорил прижатый к стене Краевский.
— Не юли, тварь! — кричал, брызгая слюной, Сытин. — Я тебя знаю, как облупленного. Я тебя до ногтей знаю!
— Клянусь, я ничего не понимаю! В чем ты меня обвиняешь?
Краевский начинал задыхаться. Локоть Сытина немилосердно давил ему на горло. Он попробовал выскользнуть из цепких рук потерявшего всякий контроль хозяина виллы, но это оказалось делом безуспешным. Ствол пистолета еще сильнее прижался к шее. Покрытый холодным потом Краевский понял, что лучше сейчас не дергаться.
— Я тебя не обвиняю — я тебе приговор выношу. Ты же узнал о Наташе раньше, чем я, не так ли? И просто украл алмаз. Как просто все придумано, не правда ли?
— Да ты что, я ничего не крал! Как ты можешь так говорить обо мне!
— Она не могла бросить меня из-за денег, — последовал очередной вопль. — Не могла!
— Если тебе нужен мой труп, то просто пристрели меня, я не хочу умереть от удушья, — с выпученными глазами прохрипел Краевский.
Сытин отпустил его горло. Отойдя немного назад, он продолжал держать пистолет в метре от него, направив ему в голову. Краевский согнулся пополам, пытаясь набрать больше воздуха в грудь. Чуть отдышавшись, он ответил:
— Я чист. Я не крал алмаз, поверь мне.
Прижав руку к груди, Краевский теперь напоминал подсудимого, который клянется всем святым, чтобы убедить высокий суд в своей невиновности.
— Для меня все это такая же неожиданность, как и для тебя, — оправдывался Краевский. — Мне очень жаль, что твоя дочь так поступила. И потом, этот погром! Я понятия не имею, кто его сделал. Какой мне в этом смысл?
ebooksa