— Я-то знаю, что мне нужно делать, — сказала девушка. — А вот к тебе у меня особого доверия нет.
— Чего же ты хочешь? — нетерпеливо, еле сдерживаясь, прошипел Крайкович.
Он уже готов был послать куда подальше проклятую албанку, которая тянула из него нервы, как будто нарочно.
— Мне нужны гарантии того, что ты выпустишь из плена моего отца.
— Ну, я же тебе уже сказал, что выпущу. Чего же тебе еще надо? Может, договор своей кровью написать? — доносился до Ледины язвительный тон пленного.
— Поклянись мне. Поклянись всем святым, здоровьем близких и своей матери.
— Клянусь! — ответил Милован.
Он, обернувшись к Семенову, покрутил пальцем у виска, говоря о том, что девка, мол, не в себе.
— У нас времени нет! — наклонился Крайкович к щели. — Ты что, хочешь, чтобы нас здесь застукали? Сказал — отпущу твоего отца, значит, все. Давай нож.
— Ну хорошо, — со вздохом сказала девушка. — Держи.
В следующую секунду она просунула под дверь долгожданный предмет.
— Отлично! — воскликнул Милован. — Мы спасены.
Перерезать ножом веревки, которыми ты сам и связан, — дело нелегкое. Особенно если руки твои и твоего товарища крепко затиснуты за спиной. Охранники к тому же очень постарались, и два пленника, практически спеленатые веревками, напоминали какие-то фантастические коконы.
Крайкович, пыхтя, невероятным усилием, извернувшись, попытался схватить нож. Но и эта, казалось бы, простая операция удалась ему не сразу. Еще сложнее было разрезать веревки. Если держать нож за спиной было еще можно, то резать уже не получалось. Несколько раз Милован брался за эту работу, и нож, звеня, падал на бетон.
— Проклятие! — выругался он. — Как я ненавижу этих албанцев.
— Ну, что там у вас? — донесся из-за дверей голос Ледины.
— Не шуми, — голос Крайковича был раздражен до предела. — Ты думаешь, это так просто? Какие все умные стали, как я посмотрю.
В полутемном подвале в полосе света выкручивала руки сама себе странная фигура, стараясь половчее извернуться.
— Давай я попробую, — отозвался из угла Семенов, наблюдая за бесплодными попытками Милована.
— Погоди! — прошептал тот. — Я должен это сделать…