На пороге стояла Эмили.
Даже закутанная в длинное зимнее пальто, она была прекрасна. Возле нее на полу стоял один-единственный чемодан. Она смущенно улыбнулась, а потом подняла глаза на него — они сверкали, как звезды.
— Может быть, я похожа на привидение?
Тут только Иэн осознал, что стоит с отвисшей челюстью, как какой-нибудь деревенский дурачок. Он поспешно привел челюсть в нормальное положение и привлек девушку к себе.
Эмили страстно ответила на его поцелуй.
Затем она отступила на шаг — лицо ее приняло шутливо-серьезное выражение.
— Ну, господин репортер, позволите ли вы мне войти? Или мне придется спать прямо на лестничной площадке?
— Гм. — Иэн потер подбородок, словно обдумывая ее вопрос. — Полагаю, что смогу одолжить вам одеяло и подушку. Хотя боюсь, здесь будет немного прохладно, да и соседям вряд ли это понравится. Думаю, вам все-таки придется войти.
Он со смехом увернулся от ее шутливого удара и пропустил девушку в прихожую.
Сморщив носик, Эмили оглядела интерьер — неудачное сочетание рисунков в дешевых рамах, искусственных цветов, коврового покрытия в темных тонах и стилизации под скандинавскую мебель. По остроумному определению Ноулза, этюд в духе испорченного вкуса двадцатого века. Иэн пожалел, что так и не собрался вымыть скопившуюся в раковине посуду. Его холостяцкие привычки были неискоренимы.
Девушка погрозила ему пальцем.
— Ты совершенно не приспособлен к самостоятельной жизни, Иэн Шерфилд. Тебе нужна хорошая жена, которая заботилась бы о тебе.
Неплохое начало. Тут требовался достойный ответ. Он улыбнулся.
— Я пытался кого-нибудь подыскать, но, боюсь, уж слишком сильно прикипел к тебе.
Она улыбнулась в ответ.
— Это похоже на правду.
У него вдруг возник закономерный вопрос:
— А как твой отец? Он знает, что ты здесь?
В глазах ее промелькнула печаль, и она отрицательно покачала головой.
— Но, Эмили, ведь он станет…