— Чем тебе не угодила старший лейтенант Болотина? Она летает чуть ли не с пеленок, знает все современные образцы, и «Су-27» в том числе.
— Ага, — кивнул полковник и тут же съязвил: — На родном заводе облетывала по «коробочке». Поставив ладонь параллельно полу, добавил: — Взлет, посадка. Богатый опыт пилотирования. Как ее за четыре месяца научить летать наравне с теми, кто больше десяти лет только и занимается фигурами высшего пилотажа?
Логика в словах командира пилотажной группы была железобетонной и пренебречь ею обозначало встать на подпиленную доску. Возможно, и выдержит вес твоего тела, но скорее всего подломится, и ты полетишь в тартарары.
— Что ты предлагаешь? — задал вопрос генерал, серьезно глядя на Кирилла Шостака. Сделав паузу, уточнил: — Для пользы дела.
— А давайте посадим их на спарку «тридцать третьего»? — смело выпалил командир пилотажной группы.
«Су-33» был морской модификацией базового «двадцать седьмого», у него были складывающиеся крылья и усиленные стойки шасси из-за специфики посадки на стальную палубу авианосца. Кроме строевого «тридцать третьего» была еще одна модификация типа «С», что обозначало «спарка». На этом самолете летали двое пилотов, один отвечал за управление, второй за системы прицеливания и вооружения. Такая компановка делала из истребителя многофункциональную машину в зависимости от поставленной задачи. Несмотря на универсальность, в единственном палубном полку «спарка» не прижилась. Летчики, как рыцари Средневековья, хотели в одном лице управлять и движением и оружием.
— Внешне разницу между моделями заметит лишь профессионал, — продолжал напирать Шостак. — А заодно и продемонстрируем палубную модификацию. Она для джунглей больше подходит, сложил крылья, и среди пальм не найдешь днем с огнем.
— Ага, — утвердительно кивнул командующий, вроде уже согласившись, но тут же спохватился. — Нам было приказано зачислить в твою группу двух женщин-пилотов.
— Так мы их и зачислим, — Кирилл был непреклонен. — Но ведь никто же не говорил, что они должны летать по отдельности.
— Определенно в твоих словах смысл есть, — командующий сам был летчиком, что называется, от Бога, и хорошо разбирался во всех сложностях пилотирования и разнице между подготовленным летчиком и неподготовленным. А главное, сколько требуется времени, чтобы сделать их равными по мастерству, и что с ними сделают вышестоящие руководители, если одна из девиц гробанется на показательных выступлениях в Таиланде.
— Да и система безопасности на палубниках куда лучше, чем на «двадцать седьмых». — Это была та самая последняя капля, которая перевесила чашу генеральского сомнения.
— Ладно, Кирилл Евгеньевич, — наконец капитулировал командующий. — Бери «спарку», учи девчат, так чтобы никто не смог отличить, где у тебя летят мужики, а где ба… прости Господи, слабый пол.
— Все будет в лучшем виде, — впервые за время аудиенции Шостак заулыбался. — Разрешите идти выполнять!
— Погодь, ты что, сокол ясный, думал, я тебя вот так сразу и отпущу, — усмехнулся генерал-полковник. — И не надейся, ты теперь на особом счету. — Командующий снял трубку внутренней связи и коротко распорядился: — Пригласите.
Через минуту из боковой двери в кабинет просочилось нечто. Выше среднего роста, худое, затянутое застиранными бледно-голубыми джинсами, в короткой куртке, из расстегнутого ворота которой выглядывала шелковая ядовито-зеленая рубашка с пышным жабо. На тощеньких ногах были высокие лакированные сапоги с тупым квадратным носком и высоким, конической формы каблуком. Ко всему этот колоритный наряд был расшит разноцветными камнями. Одежда была в обтяжку, что особо подчеркивало худобу гостя. Голову этого нечто венчала пышная шапка мелированных волос, делая обладателя похожим на льва, больного последней стадией дистрофии.
— Знакомьтесь, Кирилл Евгеньевич, — представил гостя командующий. — Российская гордость, стилист Владлен Зайкин.
— Что?! — лицо Шостака покрылось неровными пятнами. — Мне и ЭТО учить летать?! — Судя по внешнему виду, полковника выбила из равновесия намакияженная физиономия. Густо подведенные глаза, накрашенные лохматые ресницы и фантастически пухлые яркие губы. Это было уж слишком…
— Какое летать! — прикрикнул на подчиненного генерал. — Я же тебе русским языком сказал: Владлен стилист, и он не летать должен, а… В общем, он сделал большое одолжение нашему ведомству, согласившись заняться нашими амазонками.
— Я, между прочим, тоже в армии служил и понимаю, что такое приказ и дисциплина, — гордо подбоченившись, растягивая слова, Зайкин сложил накачанные силиконом губы аккуратным бубликом.
— Интересно, когда? — растерянно посмотрел на генерала летчик.