Стихия боли

Денис, сидя в своем командирском окопе, тоже «воевал» по-настоящему. Он уже трижды выходил на связь с «Петропавловском», давая координаты противника, после чего пара российских сторожевиков с тремя китайскими фрегатами изображали огневую поддержку из штормящего моря. А посредники на берегу старательно указывали на количество потерь «сепаратистов».

Несмотря на все усилия, «потери» несли и морские пехотинцы. С каждым часом рота Давыдова таяла, как масло на сковородке. Вскоре левый холм, обороной которого командовал Олег Шувалов, защищать стало некому, и туда ворвались повстанцы. Для оставшихся в живых это означало окружение.

— Отходим, — тихо приказал Денис старшему лейтенанту Журило, указав на развалины на правом фланге.

Пока «сепаратисты» пытались укрепиться на одном холме, морпехи спешно покидали другой. Захватив остатки боеприпасов, они отошли за стены разрушенного строения.

Здание было если не древним, то уж точно старым. Ни крыши, ни чердачных перекрытий и в помине не было. Штукатурка большей частью обвалилась, обнажив серые пористые прямоугольные блоки. На стыках этих блоков густо зеленели проплешины мха, даже кое-где пробивались хиленькие стебли деревьев.

— Рассредоточиться, занять оборону, — определив, что все его бойцы оказались под прикрытием стен, Давыдов начал отдавать приказы: — Журило, ко мне!

— Здесь я, — как черт из табакерки, рядом с Денисом возник взводный. Все его лицо густо покрывала пороховая копоть, одежда в грязи, местами рваная, будто он находился не на учениях, а возник из пекла настоящего боя.

— Генка, значит, берешь трофейные мины и устраиваешь нашим оппонентам веселую встречу. Думаю, «сюрпризы» нужно ставить у лицевой стены, а мы оборону займем внутри, благо перегородок хватает.

— Понял, сейчас все устроим, — утвердительно кивнул старший лейтенант Журило и, придерживая цевье автомата, висящего на плече, бросился исполнять приказ командира роты.

Не каждый разведчик в роте мог обезвреживать мины, но вот устанавливать «сюрпризы» умел всякий. Капитан Шувалов, помешанный на боевых искусствах Востока, знал все о ловушках японских ниндзя, северо-корейских диверсантов и вьетнамских партизан, что и объединил с современным минированием, передав эти знания своим подчиненным.

Посредники с интересом наблюдали, как молодые матросы умело устанавливали «сюрпризы», причем повторений почти не было. Даже примитивные растяжки ставили с приманками, прозванными спецами «блесной», или несколькими зарядами, обходя которые обязательно попадаешь на другую мину. За коварство такой схемы те же спецы ее именовали «двойной силок».

Наблюдая за системой минирования, российский посредник с усмешкой проговорил:

— Да, наступающих здесь ждет не то что теплый прием, прям-таки горячая встреча.

Китайский офицер ничего не ответил, он сохранил на своем лице бесстрастную маску, только утвердительно качнул головой.

— Слышь, Гусар, — к Денису обратился старшина Колесник, — я тут по тылам немного пошуршал и обнаружил одно интересное явление природы.

— Что ты там надыбал? — опустив бинокль, спросил Давыдов. «Сепаратисты» уже заняли оба холма и теперь накапливали силы для новой атаки.

— За этими развалинами колизея обнаружился хитрый овражек. Сам не глубокий, но длинный и далеко уходит вглубь, в тыл этим басмачам, — взахлеб заговорил о своей находке Ку-Клукс-Клан и тут же предложил: — А давай мотанемся в гости к этим басурманам? Все равно больше часа нам в этой цитадели не продержаться, а так хоть помирать с музыкой. Устроим хунхузам наш последний и решительный бой.

Денис задумчиво скосил взгляд на стоящих неподалеку посредников, те стояли каменными истуканами, вроде бы не реагируя на происходящие вокруг события. В словах старшины была правда: после того, как поступила от посредников вводная, что во время отхода к развалинам был «убит» радист и уничтожена радиостанция, стало понятно — без поддержки флота остатки разведроты были обречены на скорую смерть в неравном бою.

— Ну, Денис Васильевич, что? Сгуляем к басурманам, — сыпал словами, как сухим горохом, старшина, пытаясь склонить ротного к принятию единственного верного решения. Последний довод, как показалось Константину Колеснику, должен был сломить броню раздумий Давыдова, и он его немедленно привел: — Давай вдарим, как твой полный тезка лупил французов в восемьсот двенадцатом году!

— Вдарить — это хорошо, — наконец произнес ротный. — Только если мы уйдем твоим хитрым овражком, то хунхузы в скором времени сядут нам на хвост. Связь у них получше нашей, а значит, вскоре нас зажмут в этом овраге между молотом и наковальней. И без особых потерь со своей стороны. Достаточно в овраг набросать гранат.