Оставшись один в кабинете, Женис потер руки, криво усмехаясь. Постепенно все вставало на свои места. Судьба всучила ему дело, которым он слишком поторопился заняться и которое потом закрыли. Опоздай он немного — и избежал бы неприятностей, но ничего бы не узнал об этой замысловатой махинации. Теперь у него не было сомнений: В.Р.Н. оказалось замешанным в каких-то темных делах. По правде говоря, он всегда подозревал об этом, но не слишком стремился знать истину. Разумеется, сюда относилось и активное участие в предвыборной кампании, но это ни для кого не являлось тайной. Левые газеты открыто указывали на В.Р.Н. как на неисчерпаемый резерв телохранителей, расклейщиков афиш и могучих головорезов.
Барон, Жаки, Жерар...
Почему до прошлой недели Барон значился в картотеке? Женис держал в руках его досье, ходил к нему, чтобы потребовать задолженность за «Порш». А Барон, известный своим вспыльчивым характером, заплатил без разговоров. Ну, ладно, допустим, у него карманы были набиты деньгами. Но в картотеке он не должен был значиться. Если только не участвовал совсем недавно в каких-нибудь таинственных операциях. Да, должно быть, так. И только Жаки и Жерар могли его использовать, а потом попросить Дардье уничтожить все сведения, касающиеся бармена.
Это логично. Но не дает ответа на все вопросы. Женис размышлял о продаже краденого в крупных масштабах. У нефтяной компании украли цистерну с 30 тысячами литров бензина. В другом месте это могла быть партия виски или меха. В некоторых случаях стоимость товара превышала 20 миллионов старых франков, иногда и больше. Это происходило довольно часто, и, как правило, потом находили пустые, но невредимые грузовики. Надо было перечитать сообщения о различных происшествиях, чтобы определить приблизительную цифру.
Женис чувствовал, что идет по ложному следу: В.Р.Н. и Дардье не стали бы впутываться в подобную историю, если только это не принесло бы им огромную прибыль.
В полдень Женис первым ушел на перерыв, и ему повезло: он поймал Жюйе, когда тот выходил из здания, где помещалось кредитное общество. Инвалид встретил его холодно.
— Вы должны были закончить это дело как можно быстрее.
— Кое-какие слухи просочились, — сказал Монтелье. — Не беспокойтесь... Я единственная жертва.
— Жертва?
— Дардье выгнал меня. Полицейские подслушали телефонный разговор с этой женщиной.
— Вы не преувеличиваете? Вы воображаете, что ваш телефон прослушивается?
— В сущности, мне ничего не известно... Все может быть...
— Или же эта женщина на заметке у полиции... Извините, меня ждут.
С этого дня он постарается, чтобы его не видели в обществе Монтелье. Женис понимал его реакцию. Ничто их не связывало, кроме надежды заработать немного деньжат. Уволен из-за нескольких кредиток... Наказание было настолько несоразмерно с проступком, что Женис никак не мог в это поверить, представить, что ему придется, возможно, встать на учет как безработному, согласиться на любое предложение, лишь бы заработать на жизнь.
Зная, что Барон приходит в бар лишь около 16 часов, Женис отправился в «Хоккей», заказал горячий сандвич с сыром и божоле.
— Барон здесь? — спросил он у молодого официанта.
— Он уволился, — ответил тот. — Накануне рождества... Ну и паника была!
— Нашел, наверное, работенку повыгодней?
— Да нет. Форсит на своем «Порше», девочек катает... Может, капитальчик сколотил или в лотерею выиграл...
Поднявшись, Женис подошел к стойке, чтобы рассчитаться, заказал коньяк для себя и угостил официанта. В это время в баре почти никого не было, а в соседних кафе толпились посетители, которые пришли позавтракать.