Молодая женщина, согнувшись пополам, бросилась к ящику и дрожащими руками стала лихорадочно укладывать, пачки банкнот на дно ближайшей сумки.
Все молча созерцали картину ограбления, наконец Умар не выдержал, он яростно заскрежетал зубами и прорычал глядя на резиновую физиономию Мусульманина:
— Ты спрятался за мордой макаки, но тебе это не поможет. Я тебя все равно найду, потом найду. А когда найду, буду шкуру живьем сдирать. Твоим родственникам головы отрежу, как баранам, детей твоих родственников…
— Это вряд ли, — хмыкнул насмешливо Мусульман Переложив автомат в левую руку, правой из-под куртки извлек «Макаров», большим пальцем взвел курок и, упрев кургузый ствол в кровавую отметину на лбу чеченца, нажал на спусковой крючок.
Под сводами банковского зала гулко ударил выстрел труп Умара повалился на бетонный пол, вокруг разлетелись сгустки его мозгов и крови. Женщина, увидев такую картину, решила рухнуть в обморок, но стоявший поблизости Кухарь успел влепить ей хорошую затрещину.
— Давай работай живее, — прикрикнул он на бухгалтершу.
Скок, убедившись, что процесс ограбления идет полным ходом, принял решение не останавливаться на половинчатых действиях. Ухватив за шиворот Азима, он поставил тушу управляющего на ноги и, уставившись на банкира оскаленной пастью Кинг Конга, прорычал:
— А теперь, друг ситный, посмотрим на денежное хранилище вашей конторы.
— Но зачем же… — Азим стал мертвецки бледным, он уж было собрался запричитать, но удар автоматом под ребра убедил управляющего в бесполезности этой идеи.
— Пошли, покажешь, — Скок, подталкивая Азима дулом автоматом, повел его к лестнице, ведущей в подвал где располагалось денежное хранилище.
К толстой бронированной двери со штурвальным замком вел узкий коридор, где едва могли разминуться два человека.
Азим, вышагивая перед Скоком, пытался что-то блеял о финансовом кризисе, который не обошел стороной и банк, а потому денег в хранилище нет. Вернее, есть, но не много. Степан нисколько не прислушивался к жалкому лепету банкира, а только тыкал стволом в широкую спину. Уже у самых дверей хранилища он не выдержал:
— Чего ты ноешь, как баба. Ты же вайнах, горец, гордый человек.
— Я наполовину, — неожиданно взвизгнул Азим.
— Что наполовину? — не понял Скок.
— У меня отец казах.
— А-а, — понимающе кивнул Корчинский. — Ну, степняк, кочевник, тоже неплохо, — но, внезапно спохватившись, больно ткнул банкира автоматом:
— Давай хранилище открывай…
Банкир не соврал, денег в бронированной комнате оказалось не так уж много. На полках металлического стеллажа радовали глаз аккуратно выложенные стопки грязно-зеленых долларов, цветастых евро и не менее цветастых русских рублей. На следующей полке лежала местная валюта. Ниже полка была занята матерчатыми мешочками, туго набитыми мелочью. В самом низу лежали брезентовым инкассаторские сумки, сброшенные в бесформенную кучу, утром кассиры должны были заняться учетом сегодняшней прибыли.
— Отлично, — удовлетворенно пробормотал Скок. Азим ожидал, что налетчик начнет тут же опустошать хранилище, набивая карманы валютой, но Степан вытащил из безразмерных карманов куртки две зажигательные гранаты, внешне очень похожие на небольшие консервные банки. Выдернув предохранительные чеки, одну гранату бросил на верхнюю полку, вторую вниз на инкассаторские сумки, после чего решительно захлопнул тяжелую бронированную дверь.