Клочков извлек из кармана куртки трое наручников; бросив одни Ренату, приказал:
— Ну-ка, дружок, прицепи дяденьку к батарее. Чтобы не мерз.
Ренат схватил за плечо крепыша и потащил его к стене, где была установлена батарея парового отопления. Клочков поднял свой пистолет, целясь ему в голову, двух других под прицелом держал Кольцов.
У батареи крепыш выругался матом, сплюнул под ноги, но позволил приковать себя. Потом наступила очередь второго, худого, с бледным аскетичным лицом. За все время он не произнес ни слова, вот и сейчас молча отошел к стене и подставил руки. Старший этой троицы не сводил взгляда с Клочкова, потом глухо сказал:
— Рано или поздно мы встретимся, а тогда…
— Пути Господни неисповедимы, — перебил его полковник. — Ты сначала подумай о своих хозяевах. Тебя, человека со стороны, наняли в качестве посредника, потому что была своего рода репутация. Теперь ее нет. А в нашем деле человек без репутации хоть что-то, а вот с подмоченной репутацией — это уже как прокаженный. Будешь, как бродячий пес, по помойкам шататься в поисках объедков. И это в лучшем случае.
Тирада полковника достигла цели. Клочков психологически точно отгадал своего противника. Высококлассный спец (возможно, бывший «конторский», отпущенный после множества реорганизаций на вольные хлеба) был нанят одним из дальневосточных синдикатов на роль посредника. И вот эта роль не удалась.
— Мразь, — проскрипел старший, когда Ренат приковал его к батарее.
Клочков, взглянув на циферблат часов, жестом показал Глебу: «Время». Кольцов закрыл на задвижку входную дверь. Полковник при помощи отмычки отпер решетку, загораживающую проход к ячейкам автоматических камер хранения.
Глеб спрятал под курткой оружие и, бросив на ходу: «Тафулин, захвати чемодан», — быстро направился за Клочковым.
Тем временем полковник, пройдя зал камер хранения, остановился возле двери, обитой тонкой жестью и покрашенной в небесно-голубой цвет. В центре двери было написано кроваво-красной краской: «Пожарный выход».
В течение минуты Владимир Константинович пробовал отпереть простейший советский замок шведским ключом-вездеходом, но ничего не получилось, пришлось вышибить дверь ногой. Потом был головокружительный подъем по узкой винтовой лестнице. Глебу то и дело приходилось толкать в спину пыхтящего, как паровоз, Тафулина, чемодан постоянно застревал.
«Интересно, как бы люди здесь поднимались во время пожара», — подумал Глеб. Вот и конец лестницы. Новоиспеченные налетчики выбрались на технической стороне вокзала, где из-за раннего утра было еще пусто.
— Вперед, — скомандовал Клочков, и они втроем быстро пересекли служебный двор и вышли на привокзальную платформу. Поезд на Питер только отходил.
Клочков первый вскочил на подножку бесхозного вагона. В тамбуре никого не было, проводницы еще спали в клофелиновом угаре.
Следом заскочивший в тамбур Тафулин испуганно зашептал:
— Они ведь нас вычислят и на ближайшей станции перебьют.
— Не гунди, — подтолкнул его в спину Глеб.
Как только все трое оказались в тамбуре, Клочков закрыл тамбурную дверь, тем временем Глеб открыл дверь на другую сторону вагона и скомандовал Ренату:
— Прыгай.