Выйдя за пределы железнодорожной станции, Журавлев зашагал вдоль центральной улицы. Метров через триста свернул в неприметный узкий переулок. Пройдя несколько дворов, он остановился перед покосившимся забором со старой поржавевшей калиткой, из-за которой на генерала пялился давно не мытыми окнами небольшой, но добротный двухэтажный коттедж из серого силикатного кирпича под угловатой шиферной крышей. Дом и двор выглядели запущенными, чувствовалось отсутствие хозяйской руки в течение нескольких лет.
— Что и следовало ожидать, — укоризненно пробормотал Андрей Андреевич и потянул на себя калитку, которая противно заскрипела. В доме никого не было, поэтому генерал даже заходить внутрь не стал, а обошел коттедж и вышел на задний двор. На небольшом огороде копошился полуголый мужчина.
Журавлев несколько минут наблюдал за действиями огородника, он видел коротко остриженные волосы, мускулистую спину, покрытую легким загаром, мешковатые камуфлированные штаны и высокие берцы на шнуровках. У мужчины было сильное, тренированное тело, но огородник он был неважный. Неловко размахивая лопатой, он пытался вскопать жесткую, как камень, землю. А может, ему мешал протез на левой руке, скрытый черной кожаной перчаткой. Убогая картина.
— Бог в помощь, — генерал наконец решил обозначить свое присутствие. Огородник будто только этого и ждал. Выпрямившись, он правой рукой схватил древко лопаты и вогнал ее до половины в землю, после чего повернулся лицом к гостю. — Далеко ты забрался, друг ситный, — вместо приветствия с легкой укоризной проговорил Андрей Андреевич.
— Служебную квартиру на Севере пришлось сдать, а моих боевых только на эти хоромы и хватило, — улыбнулся хозяин небогатой усадьбы, отставной подполковник Игорь Волин.
— Здравствуй, морпех, — наконец поздоровался Журавлев.
— Да какой я морпех, инвалид первой группы, — отмахнулся Игорь. — Здравствуйте, Андрей Андреевич.
— Принимай гостя, угощай, — генерал снял соломенную шляпу и платком промокнул взмокший лоб.
— Да, честно говоря, угощать нечем. Кажется, есть буханка серого, тушенка и сырок "Дружба", — засмущался бывший морпех.
— Главное, не что есть, а с кем.
Они прошли в летнюю кухню, небольшое строение, прилепленное к коттеджу. Волин выложил свои небогатые припасы на шаткий дачный столик, покрытый газетой "Красная звезда". Большую банку тушенки, которую вскрыл широким лезвием кавказского кинжала, черствые куски серого хлеба, сморщенный плавленый сырок в мятой фольге. Журавлев указал на небольшие рюмки толстого стекла, в свою очередь извлек плоскую бутылку коньяка и разлил по рюмкам. Сказал:
— Между прочим, твои пацаны Костя Орлов и Сергей Жуков уже ротные. Перспективные ребята.
— Я знаю, — намазывая кинжалом тушенку на хлеб, произнес Волин. — Пару дней назад приезжал ко мне в гости Саня Франчук, ему предложили пойти на ускоренные курсы младших лейтенантов. Он отказался и взял свою долю поощрения наличными, после Хасавюрта с армией не хочет иметь ничего общего.
Генерал сделал вид, что не обратил внимания на эти слова. Поднял свою рюмку и предложил тост:
— Давай, Игорь, выпьем за спецназ.
— Нет, — Волин отрицательно покачал головой. — Не буду пить ни за спецназ, ни за армию.
— Обиделся за то, что уволили? Или что не наградили второй звездой и бронзовым бюстом на родине героя? — опуская рюмку, прищурился Журавлев. — Тебе же предлагали службу в Академии Генштаба, между прочим, полковничья должность.
— Ну нет, быть главным завхозом — это не для меня. И нет никакой обиды за увольнение. Но тем не менее обида есть. Обида за Хасавюрт, продали на корню и армию, и спецназ. Наплевали на пролитую кровь, на убитых и искалеченных. На колени встали перед шайкой бандитов, в знак примирения руку жмут, целуются перед объективом камер. И этот Лебедь мира вещает, что с войной покончено. Надолго?
— Так нужно было, — уклончиво ответил генерал, хотя еще несколько дней назад размышлял точно так же.
— Кому нужно было? — не унимался морпех. — "Духам", чтобы собраться с силами, а потом снова устраивать набеги на южные области? Гнать в Москву фальшивые баксы, наркоту и оружие? Может, это нужно нашим политикам, чтобы получить для своих нужд заграничные кредиты? А Запад так просто денег не дает. Платят за то, чтобы у России заноза была под сердцем, которая не даст государству ни вздохнуть, ни охнуть. Брестский мир — это, конечно же, унизительно, другого выхода тогда не было. Германская империя оказалась сильнее. А Хасавюртский мир, заключенный с бандитами, это не просто унижение, это позорное пятно на истории государства Российского.
ebooksa