— А что, продают наши бензин?
— Конечно, и не только бензин, но и патроны, гранаты. Редко, правда, но продают. В основном через рынок. Там сейчас все, что угодно, продать и купить можно.
Бекетов взглянул на Алоева:
— Слушай, а тебе какое до этой женщины дело?
— Я не хочу, чтобы пролилась невинная кровь. А она прольется, если не произойдет более страшное.
Желваки заиграли на скулах Крабова:
— Женщина, о которой ты говоришь, — моя жена. Ты угадал. Но Али не сделает ей ничего, потому что до того, как он попытается протянуть свои грязные лапы до Раисы, я оторву их вместе с головой этого ублюдка!
— Это будет сделать не так просто.
— Посмотрим.
— Али защищен властью, да он сам и есть теневая, но реальная власть в станице.
— Тем хуже для него и его семейства. Он еще, наверное, не связывался со спецназом? Теперь, по тупости своей, связался. А мы, Рамзан, обид и оскорблений не прощаем. Мы убиваем тех, кто становится нашим врагом.
— Так вы офицеры спецназа?
— Да.
Алоев улыбнулся:
— Данное обстоятельство меняет дело. Похоже, Али совершил серьезную ошибку.
— Это точно. Но тебе-то какое до всего этого дело?
Алоев процедил сквозь зубы:
— Али мой кровный враг, но я ничего не могу сделать. А он словно издевается, решил отобрать ресторан.
Крабов не выдержал:
— Так убил бы его на хрен, по закону кровной мести!