— Хорошо. Будь предельно аккуратен и осторожен, малейший сбой в нашей работе может привести к провалу.
— Я это прекрасно понимаю.
— Тогда удачи тебе, Вова, жду сообщений.
— Принял, товарищ полковник.
Полковник военной прокуратуры, отключив мобильник, присел на скамейку, стоявшую вдоль аллеи, закурил, глубоко задумавшись.
Мансуров ждал своего взводного на плацу. Заметив, как тот вышел из штаба, пошел навстречу. Сблизившись, не без тревоги спросил:
— Ну, что там, командир?
Жаров улыбнулся:
— Все о"кей, Мансур! Бекету конец. Он, придурок, признал свою вину. Правда, следователь не сказал, в чем именно, но обвинения Юрику предъявят уже в Ростове, перед трибуналом. Достанется и комбату с ротным и замполитом. Но это все мелочи. Главное, Оманчик, мы теперь можем чувствовать себя в полнейшей безопасности.
Заместитель командира взвода выразил сомнение:
— Ты уверен в этом?
— Абсолютно, друг мой. Но давай без эмоций. Уйдем с плаца.
Оборотни зашли за палатки.
Жаров ткнул пальцем в грудь сержанта:
— Звони Расулу, скажи, в девять будем у него, и иди домой. К 20–20 подгонишь тачку на выезд со стороны спортивного городка.
— Понял… Деньги нам сегодня передадут?
— Сегодня! А что?
— Да сумма-то очень большая!
— Боишься, не унесем?
— Дали бы, а унести унесем!