– Вам решать. Я и мои парни – люди действия. Как скажете, так и будет. Только риск отдельно оплатить придется.
– Ликвидировать их сможешь, капитан, так, чтобы с концами?
– Постараюсь.
Рубинов потер седеющие виски пальцами и глухо проговорил:
– Значит, так, Вова. Весь полигон оцепить. А капитану оказывать всемерное содействие и никаких ограничений.
– Полигон оцеплен. Там и муха не пролетит, – похвалился Васьков. – Мы же этих трех дезертиров до сих пор ищем. Так что и они «в тему» пришлись.
– Получится взять живыми – допроси и уничтожь, капитан. А не получится, сразу в болоте утопи, и так, чтобы никаких концов, – подытожил Рубинов.
Капитан Максимов чуть заметно улыбнулся, придвинул к себе листок бумаги, что-то на нем написал и подал Рубинову. Тот, шевеля губами, беззвучно прочитал написанное и поднял на Максимова удивленные глаза.
– Это что такое, капитан?
– Сумма моего и моих парней гонорара. – Капитан, не моргая, смотрел на генерал-лейтенанта.
– Да ты с ума сошел! Где ж я такие деньги возьму? Ты нам заряжаешь так, будто вертолет твоя собственность и ты его по личной кредитке на заправке топливом заливаешь перед каждым вылетом.
Максимов ничего не отвечал – молча продолжал смотреть. И Рубинов понял, что спецназовец прослушал тайно сделанную запись и знает финансовый размах аферы.
– Черт с тобой, капитан. Уговорил, – упавшим голосом произнес Рубинов.
– Разрешите идти? – Максимов поднялся из кресла.
Получив согласие на оплату своих услуг, капитан стал вести себя подчеркнуто по-уставному – не позволял себе панибратства.
– Поспеши, капитан, – напутствовал Максимова Рубинов.
Когда дверь закрылась, генерал-лейтенант повернулся к Васькову:
– Да не сопи ты так, Вова. Понимаю, что жаба душит, но теперь не только наши погоны на кон поставлены, но и свобода, а может, и жизнь. Дешевле откупиться. И не торчи ты здесь, нечего водку жрать. Дуй к своим офицерам. Лично каждого проверь, вздрючь. Нельзя этих двоих упускать, ни в коем случае.
Северное ночное небо раскинулось над полигоном.
– Все, не могу больше, – взмолилась Маша. – Сил моих нет. Никогда больше туфли на каблуках не надену.