На нее явно «накатывало», и Виктор больше не стал мешкать. Лихо вырулив с парковки, он дважды свернул и на скорости подъехал к воротам пансионата. Караул там сменился. На ночное дужурство, судя по виду, заступил еще один военный пенсионер, но этот оказался несколько попроворнее своего дневного коллеги.
Пластиковый шлагбаум взмыл в воздух заранее. Логинов, проезжая через ворота, поблагодарил охранника жестом и вырулил на подъездную дорогу. Она, все время изгибаясь влево, вела к развилке у АЗС.
Минуты через три, когда впереди уже проглянули огни автозаправочной станции, Логинов сбросил скорость и проговорил в рацию:
– Первый ко Второму! Я возле развилки. Вы где?
– Первый! Я уже выезжаю на дорогу, – сообщил капитан Терентьев.
– Тогда ждите! Конец связи!
Окончательно сбросив скорость перед развилкой, Виктор включил сигнал поворота. На освещенной яркими фонарями АЗС заправлялся какой-то большой черный внедорожник. В сторону Курска по дороге ехал темный микроавтобус без пассажиров. Виктор пропустил его и свернул к Липкинску.
Дорога по дуге уходила вправо. Метров через сто Логинов увидел впереди «Тойоту Авенсис». Терентьев успел выбраться на дорогу и припарковался на обочине, поджидая Логинова. Тот проговорил в рацию:
– Первый ко Второму! Вижу вас. Пристраивайтесь!
– Принял, Первый!
«Тойота» включила поворотники и медленно двинулась в направлении Липкинска. Виктор обогнал ее и покосился на Воротникову. Та сидела, откинувшись на подголовник с задранным подбородком и закрытыми глазами. Отражавшийся в зеркале заднего вида свет фар «Тойоты» неплохо освещал ее лицо.
Выглядела Инга неважно. Будь воля Логинова, он бы на всякий случай показал ее хорошему врачу, чтобы тот выписал антидепрессанты. Только это было невозможно. В Липкинске хороших врачей-психиатров не было точно. В Курске они наверняка были, только вот заставить актрису туда поехать было нереально – это Логинов понимал отчетливо. Поэтому оставалось как можно быстрее найти ей выпивку и надеяться, что та подействует…
– Кто там? – донеслось от маяка.
– Свои! – крикнул стоящий у ворот Саид.
– Свои – это кто?
– От Муршалата!
– Так бы сразу и сказал…
К воротам через вымощенный сто лет назад брусчаткой двор приблизились шаркающие шаги. Смотрителя расположенного на берегу Каспийского моря небольшого маяка звали Джамалдином. Ему было лет пятьдесят пять или даже шестьдесят. Руслану Байсогулову Джамалдин достался «в наследство» от убитого Магомедали Вагабова – смотритель маяка числился в бухгалтерской книге ликвидированного руководителя мусульманского подполья.
Особой набожностью или преданностью идеям мирового джихада Джамалдин не отличался, зато очень любил деньги. Преимущественно в американской валюте. На этом и строились его отношения с подпольщиками. У боевиков были доллары, а у Джамалдина – комплекс маяка, который являлся запретной зоной; входить на нее без предварительного разрешения Управления ФСБ по Дагестану не имели права ни обычные полицейские, ни даже спецназовцы, что делало маяк просто идеальным убежищем.