— Да уж. — Шериф помолчал и поиграл бровями. — Майкл, скажи мне, а хозяин кафе или персонал заправки ничего не видели?
— Нет, сэр. Ни он, ни персонал, который тоже был опрошен, не видели, кто и когда приехал на этом Додже. Там есть и видеокамеры, но они направлены в другую сторону.
— Черт! Плохо. Очень плохо. Кто-то разъезжает на машине убитого, а мы даже не можем выяснить кто.
— Я распорядился проверить салон на наличие отпечатков. Но, боюсь, это ничего не даст. Отпечатки сына Фоссета вполне вероятны и не могут служить доказательством в суде.
— Да-да. Чьи же там могут быть еще отпечатки?! Хотя, все возможно.
— С другой стороны, если мы не найдем чужих отпечатков, то, скорее всего, за рулем был Макс Фоссет.
— Или убийца стер их перед уходом, — язвительно вставил Доунс.
Тимденс пожал плечами.
— Еще у покойного Фоссета были проблемы с законом.
— Я уже слышал об этом.
— Кое-что вы не слышали.
— Даже так?! — Шериф, будто легавая на запах дичи, выжидающе замер.
— Информация для служебного пользования и не может быть использована в суде. — Майкл спокойно смотрел на Доунса. — В 91-м году в Юте Ричард Фоссет проходил подозреваемым по делу о растлении несовершеннолетнего. Доказать его виновность тогда не удалось. Дело развалилось, не дойдя до суда. Но Фоссет, как лицо, склонное к подобным действиям, попал в соответствующий список. Его файл есть в специальной базе. Я послал запрос.
— Майкл, ты называешь это кое-что?!
— Фоссет не был признан виновным. Перед законом он чист.
— Да мне плевать, чист он или нет. Подозреваемый в растлении несовершеннолетнего — в 90 % судебных разбирательств становится виновным. А то, что дело не добралось до суда, значит, у этого сукина сына был хороший адвокат. Или плохой прокурор. Майкл, материалы того дела — ты можешь запросить их из Юты?!
— Попробую.
— Да уж. — Доунс потер подбородок. — Понять не могу. Как Фоссет, находясь в этой базе, мог получить разрешение на усыновление?
— Сэр, мне кажется, он немало потрудился для этого.
— Что ты имеешь в виду?