Пуля

Причину столь хмурого расположения моего лечащего врача и невероятной любезности Змея пояснила зашедшая поболтать Катя. Мы слегка пообжимались с нею, но вынуждены были отказаться от этого приятного занятия, поскольку практически все мое тело превратилось в большой синяк и немилосердно болело. Одним глазом я очень плохо видел, так как он почти не открывался, а язык ощутил утрату как минимум одного зуба с левой стороны. К счастью не переднего. Дотянуться до зеркала я не мог, потому посмотрел на себя в отражение в серебряном подносе. Особого удовольствия мне это не доставило, поскольку поднос был каким-то вогнутым, и я в нем выглядел коротеньким и пузатым, а лицо и вовсе напоминало на бело-багровый самовар с редкими синюшными вкраплениями.

— Мы почти на осадном положении, — грызя яблоко пояснила Катя. — Никому это не глянется, но нападение на тебя, дело серьезное. Дяде это не понравилось. Кстати, именно то, что мужик, которого Вася застрелил, напал на тебя, и сняло с тебя все подозрения. Дядя осерчал и вызвал подкрепление. Так что теперь все развлечения отменяются. Не знаю, надолго ли я это выдержу. Наверное, уеду за границу, пока все не закончится. Хочешь со мной?

— Хочу, — немедленно ответил я.

— Вот и славно. Вместе поедем, там тебя на ноги поставят. Ты вообще где-нибудь бывал?

— В Турции, — кивнул я. — В Кемере.

— Ну, курица не птица, Турция — не заграница. Хочешь в Швейцарию? Или во Францию? Можно полететь на Карибы, покупаться, позагорать. Тут все равно лета не будет. Погода вон какая, солнце раз в неделю.

— Заметано, только у меня паспорта нет.

— Тоже мне проблема! Сделаем на раз-два. Можно хоть сейчас. Где твои документы?

— Были в кармане, — ответил я, слегка напрягшись. — да только на паспорт фотографироваться надо, а куда я с такой рожей.

— Ладно, подлатаем тебя и сфотографируешься. Голова не болит?

— У меня в другом месте уже болит, — пожаловался я. — Оттого что ты рядом, а тронуть тебя больно.

Катя закатила глазки и рассмеялась.

— Ну, тогда не буду тебя истязать. Пойду на кухню, приготовлю тебе какао. Ты любишь какао?

— Терпеть не могу. Но ради тебя выпью даже кураре.

— Кураре нет, — вздохнула Катя с таким сожалением, что я почти поверил, — есть немного мышьяка. Им крыс травят в саду. Один раз наши доберманы сожрали приманку.

— Сдохли?

— Щас! Хоть бы хны! Паленый мышьяк наверное.

Катя фыркнула и вышла. Я почесал макушку: никогда не слышал про паленый мышьяк. Хотя мысль свежая. Узнать бы еще, где его хранят и травануть всю честную компанию. Хотя по большому счету здешние обитатели мне ничего плохого не сделали.

Так пролетело три дня. Васек привез мне мою одежду. Поскольку я не счел нужным проконсультировать его, где прячу патроны и пистолет, Вася их не нашел. А так как он ничего крамольного в моих вещах не обнаружил, репрессий в мой адрес не последовало. Захаров и Змей отбыли в неизвестном направлении, оставив охране приказ бдить в оба глаза, так что бойцы Захарова особенно не расслаблялись, и число их даже пополнилось. Так я мог судить по жалобам Кати, что продукты тают на глазах, а покупать на такую ораву замучаешься. Повар, таская жратву с рынка, нажил себе пупочную грыжу. Я тоже жрал от пуза, наливаясь соком, аки яблочко, прикладывал к лицу свинцовые примочки и радовался временной передышке. Встав с постели, долгих переходов я не затевал, выходя в садик подышать. Катя частенько присоединялась ко мне, но погода была отвратительная, поэтому мы в основном сидели на веранде, играли в карты, болтали или читали. Катя предпочитала Шекспира, причем на исконно англицком языке, я же терзал Лукьяненко, осилив почти все, что было в библиотеке Захарова. И все было бы хорошо, если бы не…

Одолев "Ночной дозор" я решил почитать продолжение. Случилось это в два часа ночи. Мне совершенно не спалось, так как большую часть времени я все равно валялся в постели. Я с сомнение посмотрел на книгу, на часы, но все-таки пошлепал в библиотеку, чтобы вновь погрузиться в фантазийный мир Лукьяненко. В коридоре сидел охранник и пялился в телевизор. При виде меня он слегка насторожился, но быстро успокоился. Я прошел мимо, вошел в библиотеку, долго рылся в книжных полках и, найдя то, что искал, отправился к себе. На посту стоял уже другой охранник. Видимо случилась пересмена. Он лениво посмотрел на меня, и вдруг хрюкнул и выкатил глаза. Я выронил книгу и, в принципе, было отчего.