— Но…но, зачем в полицию? — Парнишка чуть не плакал. — Я не хочу в полицию. Я же вам как своим землякам все рассказал. Я же вам все доверил! А вы вот как ко мне!
Юрий усмехнулся.
— Ну, во-первых, мы тебе не земляки, сам говорил, что Кривов не Железногорск, а сточная канава губернии. Хотя, да, что с тебя взять, у нас же за это высокомерие морду тебе уже били. Во-вторых, мы не люди, мы менты, хоть и на отдыхе. А цель нашей работы, и жизни, к твоему сведенью — не допустить свершения преступления, даже такого благородного, как мочиловка Сократоса Михаилидиса, редкой величины сволочи и сутенера.
— Вы что, сдадите меня полиции? — насупившись, спросил Мишка. — Или сразу этому, Михаилидису?
— Ну, это вряд ли. Особенно второй вариант. Я вот думаю, — Юрий глянул на Ольгу. — Может, усыновить его?
— Да придется, — согласилась та. — Ты у нас Мишка, как, не сирота, случайно?
— Нет, у меня родители есть. И мама и папа.
— Ну, тогда тем более, зачем огорчать родителей своей безвременной смертью. Так что усыновляем мы тебя временно, на время проживания на острове. Пошли с нами.
За разговорами они все-таки упустили время, был конец октября, так что темнеть начало рано, а в этих широтах еще и темнота наступала гораздо быстрей, чем в родной средней полосе. Что успокоило Юрия, что исчез их «хвост». Поэтому, когда они свернули в небольшой переулок за сто метров до отеля, и увидели перед собой троих очень мощного сложения людей, то это было для него очень неожиданно. Тем более это было неожиданно для Ольги. А когда вся троица подошла поближе, то все рассмотрели длинные волосы Сократоса.
— Это…это тот самый!.. — торопливо начал шептать на ухо Юрию Мишка, но Астафьев его оборвал: — Знаю!
Они остановились в двух шагах друг от друга. Переговоры начал Сократос.
— Перстень давай! — на вполне приличном русском приказал он Юрию.
— Какой перстень? — Астафьев удивился вполне профессионально, но грека это не обмануло.
— Не парь мне мозги, раша. Я урою тебя, майор.
Он был на полголовы выше Астафьева, и гораздо мощнее по фигуре. Поэтому он протянул руку вперед, и попытался толкнуть ладонью голову противника. Но Юрий поднырнул под его руку и ударил грека локтем по горлу, точно так же, как тот попытался сделать вчера в кафе с Василием. Тот захрипел, и, зажимая руками горло, опустился на колени. В это время Ольга уже успела ударить одного из спутников Сократоса ногой в промежности, так что через пару секунд тот повторил коленопреклоненную позу Сократоса, только зажимая руками другую часть тела. Она попыталась ударить второго из охранников грека по-каратистки кулаком по голове, но это было все равно, что слону удар дробинки. Он в ответ так резко махнул рукой, что если бы Ольга не успела отскочить, то бы точно оказалась в нокауте. Этот грек был такой мощный, что бы справился с ними и один, но в это время шустрый хакер оказался за его спиной. Он размахнулся, и, зажмурившись, ударил портфелем со своим увесистым ноутбуком по греку. Попал он ему по подколенным чашечкам, так что тот рухнул на колени, но очень быстро вскочил на ноги, и успел увернуться от удара Астафьева, а потом так дал тому по корпусу, что у Юрия перехватило дыхание, а сам он отлетел на пару метров назад. Его противник уже угрожающе шагнул вперед, когда на арене появились еще много действующих лиц, просто взорвавшихся темпераментными криками на своем южном говоре. При этом все они были в полицейской форме. Только вот Янгелос Папандреу был одет как обычно в штатское. Но именно он торжественно обратился к поверженному греку:
— Сократос Михаилидис! Встаньте! Вы арестованы за попытку нападения на туристов.
После этого из-за его спины появилось небритое лицо того самого грека, которого "руссо туристо" так старательно опасались целых полдня.
ГЛАВА 5
Через два часа все формальности были улажены, бумаги подписаны, и Сократоса увели в камеру. Ольга выпросила встречу с Еленой, Мишка дремал на диванчике в коридоре полицейского участка. Астафьев же остался с глазу на глаз с Янгелосом Папандреу, и позволил себе задать господину следователю вопрос: — Скажите, господин Янгелос, много ваших людей находятся в курсе этого нашего дела?
Как оказалось, Папандреу действительно сносно говорил по-русски, а так как в этот вечер переводчика у них в участке не оказалось, то допрос он вел лично. Вопрос, заданный следователю, был странным, но на человека, который сейчас сидел перед Янгелосом, работала не только его анкета, но и редкое обаяние, заставляющая сразу поверить в его искренность, честность и профессионализм.
ebooksa