— На твоих руках умер мой брат? — неожиданно по-русски сказал тот. Юрий растерялся, такого он никак не ожидал.
— Вы говорите по-русски? — спросил он.
— Да, моя жена из русских воспитанниц Василиса. Что он сказал перед смертью?
— Он просто сказал мне, что один человек по имени Мансур решил меня убить. На большее у него не хватило сил.
Георгиос как-то странно посмотрел на грудь Астафьева, и Янгелос с некоторым смущением произнес.
— Юрий, он хочет увидеть ваш этот крест.
— А, это.
Астафьев расстегнул рубаху, и пару минут грек рассматривал художественные шрамы Юрия. Потом он расстегнул свою рубаху. Юрий, Мишка, и сам Янгелос ахнули. На груди Георгоса красовался почти такой же крест чуть побольше в ширину, и поменьше в длину.
— Это было во время войны с турками, в семьдесят третьем, — начал рассказывать грек. — Меня тогда раненого захватили в плен. Этот крест мне вырезали там, в лагере военнопленных, в Фамагусте. После этого я поклялся найти того человека, и убить его.
— И вы его нашли? — спросил Юрий.
— Да. Это был командир турецкого спецназа. Я достал его в Тебризе, пятнадцать лет назад. Он был уже в отставке, хотя время от времени выезжал в лагеря по подготовке террористов для консультаций.
Он ткнул пальцем в крест Астафьева.
— Это явно его школа.
— Георгиос отсидел после этого десять лет в турецкой тюрьме, потом сумел бежать, — пояснил Папандреу. — Сейчас он держит школу подводного плаванья. Тренирует приезжих дайверов.
— Хорошо, очень хорошо, — Юрий кивнул головой. — Тогда перейдем к делу.
Они уселись за стол, и Астафьев быстро рассказал о готовящейся встрече с Сократосом.
— Это опасно, — сразу сказал Георгиос. — Янгелос прав. Сократос никогда не прощает своих врагов. Он притащит с собой кучу своих парней, все будут с пушками. Это безнадежное дело.
— У нас для него тоже кое-что есть. Пойдемте, я вам покажу.
Они вышли во двор, здесь Юрий забрал из машины свое недавнее приобретение, и они прошли в подземный гараж, не забыв закрыть за собой дверь. Когда Юрий раскрутил тряпку, и обнажил оружие, греки повели себя совершенно по-разному. Георгиос при виде пулемета довольно засмеялся, а Янгелос схватился руками за голову.
— Боже мой! — воскликнул он. — С чем я связался!? Зачем это мне!