– Я – никому.
– А ваш муж?
– Муж кому-то звонил, конечно.
– Кому?
– Я не знаю.
– Мужчине? Женщине?
– Да вот хотя бы тому молодому человеку, который нас встречал. Я рассказывала вам. Помните?
– Помню. Это его номер?
И снова Ведьмакина сказала:
– Я не знаю.
– А мог тот человек своей рукой вписать номер своего телефона в ваш путеводитель?
– Мог, наверное, – пожала плечами Ведьмакина. – А что?
Полуразрушенная церковь стояла на вершине холма, а вокруг холма, насколько хватает взгляд, тянулись поля, перемежаемые негустыми перелесками. У подножия холма теснились дома, видимые как на ладони. Горецкий поставил машину так, чтобы она не была видна из деревни.
– Зачем ты меня сюда привез? – спросил Глеб.
Горецкий жестом предложил ему выйти из машины и вышел первым. Прошелся вокруг церкви, стреляя взглядом по кустам, потом заглянул в провал в стене. Никого. Глеб шел следом и хмурился – ему не нравилась эта странная поездка за много километров от Москвы, и вообще в последнее время ему жилось тревожно.
– Как жизнь, Глеб? – спросил Горецкий, будто прочитав мысли своего спутника.
– Не юродствуй, – поморщился Глеб. – Что случилось?
– Я вполне серьезно, – сказал Глеб. – Я хочу знать, как тебе живется, Глеб. Какие события в твоей жизни происходят. Что нового. Как там сестренка твоя…
Глеб начинал понимать, о чем пойдет речь. Не знал пока подробностей, но тема уже была известна.
– Ты что-то узнал?