Лена эту неискренность расшифровала без труда.
– И не надо тут выяснять отношений, – сказала она.
– Я все понимаю. Понимаю, почему он так. Понимаю, почему я так.
– Да? – с надеждой посмотрела Лена.
– Ну, конечно. Это ревность, – сказал Корнышев, вдруг обнаруживший, что ему нравится ее дразнить.
Дрогнули ресницы Лены.
– И прости меня за проблемы, – попросил Корнышев. – Тебе теперь придется объясняться…
Он хотел сказать – «с этим козлом». Не сказал, но по интонации можно было догадаться.
– Налей вина, – попросила Лена.
Выставила на стол бутылку с чем-то явно домашним и две рюмки. Она хотела перевести разговор в другое русло.
Корнышев разлил напиток густого рубинового цвета, принюхался.
– Малиновое?
– Да, – сказала Лена. – Сами делаем.
– Как приятно пахнет.
– И вкус хороший, – добавила Лена, явно испытывая облегчение от того, что разговор переключился на другую тему. – Особенно зимой хорошо пьется. Приходишь домой с мороза, садишься за стол, две маленькие рюмочки малинового вина – и сразу жарко, и щеки аж пунцовые становятся, и простуда никакая не берет…
Корнышев вдруг взял ее руку в свою, поднес к губам, поцеловал. Лена отняла свою руку.
– Спасибо, – сказал Корнышев.
– За что?
– Ты же сама знаешь, – сказал Корнышев с мягкой улыбкой.
Кивнула. Знает, конечно.