Последние слова были обращены к Борису. Тот даже присмирел, как мне показалось. Сегодня не он здесь хозяин, а Демин. Демин, который дневал и ночевал в этих катакомбах все последние дни, готовя площадку для съемок.
– Я скажу своим, – кивнул Борис. – Чтоб не шастали. Вы когда начинаете?
– А мы уже начали, – сказал я, взглянув на часы. – Там, в Москве, все уже завертелось.
А в Москве действительно все завертелось. Сан Саныч Дегтярев, мужчина сорока с лишним лет, первостатейный электрик и вообще очень неплохой человек, был вызван к директору, в кабинете которого его уже поджидал армейский полковник крайне хмурого вида.
– Вот, – сказал директор Сан Санычу. – К вам товарищ.
Дегтярев на всякий случай оробел, и не зря.
– Дегтярев? – спросил хмурый полковник. – Александр Александрович?
Вид он при этом имел такой, что Сан Саныч совершенно искренне пожалел о том, что именно сегодня он, Дегтярев, вышел на работу, а не оказался на больничном.
– Так точно! – отчеканил Дегтярев, пытаясь встать по стойке «смирно», насколько только это позволял сделать его отросший за долгие годы семейной жизни животик.
– Электрик?
– Так точно!
– Высшего разряда?
– Так точно!
С каждым своим ответом Сан Саныч втягивал живот все сильнее и стройнел прямо на глазах.
– Вы нам нужны, – объявил полковник. – Особое задание. Дело государственной важности.
Дегтярев бросил быстрый взгляд на своего директора. Тот многозначительно кивнул.
– Поедете со мной, Дегтярев! – сказал полковник таким тоном, после которого у Сан Саныча оставался выбор совсем небогатый: или соглашаться, или идти под трибунал.
– Слушаюсь! – выбрал жизнь Дегтярев.
Он был тотчас же препровожден грозным полковником к проходной завода, где их уже поджидал армейский фургон. Там, в фургоне, Сан Саныч и был введен в курс дела.
На одном из воинских объектов замечены неполадки в электросистеме. Поскольку своего электрика у них сейчас нет – был расстрелян перед строем неделю назад за разглашение военной тайны, – пришлось приглашать человека со стороны. Дегтярев, услышав про расстрелянного, усомнился было, но тут крайне неосторожно взглянул в глаза своему собеседнику и понял – как пить дать, расстреляли. Этот вот, хмурый, запросто способен на подобное. По глазам видно. Он же, наверное, и расстреливал, змей! Сан Саныч поник и готов был исчезнуть, испариться, но сделать это не было совершенно никакой возможности.