– Так, есть кое-что, – ответил Дружинин.
– Мне уже Аникин звонил, интересовался, почему ты с ним не связался до сих пор. Там от тебя ждут сведений, как я понял. Ты позвони ему.
– Надо напрямую Крамаренко на него вывести.
– Мы уже с тобой говорили о Крамаренко! Пока с ним не все ясно…
– С ним давно уже все ясно, Федор Иванович. Напрасно мы его подозревали.
– Откуда ты знаешь?
– Он не единственный, кто знает подробности кочемасовского дела. У меня уже несколько таких посвященных набралось: жена Кочемасова, друг Кочемасова – его фамилия Сухарев… Наверняка и другие найдутся.
– Но это ведь близкие Петру Кочемасову люди…
– Ясное дело, что Петю Кочемасова не они шантажировали. Они могли быть просто источником информации. Правильно? Где-то что-то неосторожно сказали – вот и дошло до чужих ушей. С Крамаренко подозрения надо снять, это однозначно.
– Мне он кажется подозрительным, – настаивал Удалов.
– А мне подозрительным кажется Сухарев. Давайте еще и его будем проверять.
– Ты не иронизируй.
– Я вполне серьезно говорю, Федор Иванович. Знаете, какую здравую мысль высказал Сухарев в разговоре со мной? Он сказал, что запугать можно любого человека.
– Он прав.
– Конечно, прав, – согласился Дружинин. – Особенно в следующем: даже если человек не боится за себя лично, его можно припугнуть, пригрозив расправиться с его близкими. Каков пассаж, а? Вам это ничего не напоминает?
Удалов внимательно посмотрел на Дружинина.
– Петю Кочемасова ведь так и запугивали, – вспомнил он. – Угрожали расправиться с его сестренкой.
– Вот именно.
Оба помолчали, размышляя.
– Так ты думаешь, что это он – Сухарев? – спросил Удалов.