Санитар

Ах, как он его срезал! Паша побагровел и кулаки еще крепче сжал. Нельзя, нельзя расслабляться, общаясь с этим человеком! Он хитро разговор строит, просто говорит и вроде как с пониманием и сочувствием относится, а едва ты замякнешь, расслабишься, он тут же тебя носом в грязь, показывает, кто ты есть такой на самом деле.

Обида, почти детская, на Пашином лице проявилась, и Подбельский это заметил, усмехнулся, но не торжествующе, для него это обычное дело было, и Пашу на колени ставить он не собирался, так просто уколол по привычке, чтобы место свое знал.

– Чем заниматься хотел бы? – спросил почти примирительно.

Но Паша теперь как еж был, сказал с угрюмым видом:

– Космонавтом стать хочу.

– Ершистый! – засмеялся Подбельский. – Обиделся, да? Ты вон моего человека вчера покалечил, неделю парень на больничном теперь проведет, а больничный-то из моего кармана – и то я не обижаюсь. А?

Спросил и в глаза заглянул. Он хитрый, Подбельский этот. Про охранника своего неудачливого неспроста сказал, показать хочет, что Пашину вчерашнюю выходку оценил по достоинству и не сердится нисколько, дружбу свою предлагает, но словам этим Паша теперь цену знал и потому сказал осторожно:

– Надеюсь, ничего страшного?

– Ты о чем?

– Об охраннике этом.

– А, понятно. Да нет, ничего вроде.

Подбельский голову к стоявшему истуканом Пашиному провожатому обернул, поинтересовался мимоходом:

– Все нормально у Славика?

– Да.

– Вот видишь, – сказал Подбельский Паше. – Все обошлось. А ты у нас в космонавты просишься. Прямо из грузчиков.

Опять уколол, сволочь. Паша зубы сцепил, и вновь от Подбельского ничего не укрылось, он засмеялся. Осторожным надо здесь быть. Очень осторожным.

– Что ж ты в охрану-то не пошел? – спросил Подбельский.

– В какую охрану?

– Ну, в банк какой-либо или фирму приличную.

Потому не пошел, что ненавидел всех этих краснопиджачных, но нельзя было говорить таких слов, и Паша пожал плечами, бросил равнодушно: