Контрольный выстрел

— Не припоминаю, — невозмутимо ответил Конопля.

И я подивился его выдержке. Ай да Витек! Ай да артист! Не припоминает он, видите ли, мою фамилию! Ну, падлюка, доберусь я до тебя еще!

— Я напомню, — сухо сказал Костыль. — Десять лет назад. Восемьдесят пятый год. Афган. Не вспомнил?

Сердце мое в этот момент бешено колотилось, а все тело трясло от волнения. Что же теперь ответит Витек? Неужели и впрямь вот так нагло откажется от знакомства со мной? Неумно с его стороны. Ведь он понял, что Костылю все известно. Отпираться бессмысленно. Любая ложь в этом разговоре может повлечь за собой серьезные последствия.

— Ну, что-то всплывает в памяти, — расплывчато произнес Конопля.

— А кто Жеку Козакова в зону отправил — тоже припоминаешь? — зловеще спросил Костыль.

— Он… сам… виноват, — еле выдавил из себя Витек. — У него особисты наркоту нашли. За это и посадили.

— А мне кто-то по-другому эту историю рассказывал, — сказал Жорик. — Говорят, с командиром Козакову в Афгане не повезло. Рассказывают люди, что был там лейтенант один, который ему в шмотки героин сунул. Да потом с тем порошком и сдал пацана. Что скажешь?

В ответ Конопля промолчал.

— Теперь дальше слушай, гвардии старший лейтенант Коноплин, — в голосе Жорика прозвучала неприкрытая усмешка. — Кому-то в голову взбрело сегодня ночью визит нанести этому человеку. Четверо пришли. Все — покойники. Поздравляю. И не скрипи зубами. Беспредел творишь.

— Я не знал, что Козаков — твой, — растерянно сказал Витек.

— Мой, Витенька, мой. — Эти слова Жорик выговорил почти ласково. — И это по моей команде он смотрел за Вадиком все время, пока твои олухи рядом сшивались. Так что, как видишь, Вадик тоже мой.

— Не может быть! — воскликнул Конопля.

— Да что ты его слушаешь?! — истерично взвизгнула Лариска. — Гонит он все! Лапшу тебе на уши вешает, а ты и веришь, как лох последний! А-а!

За последним коротким вскриком последовал глухой удар.

— Пидорюга! — плаксиво завопила Лариска. — Я за тебя, а ты — головой об стол! Сука поганая!

— Еще слово скажешь, урою! — прикрикнул на нее Витек.

Костыль в воспитательном процессе участия не принимал. Во всяком случае в наушниках я никаких его слов в адрес дуры Лариски не слышал.

— Ладно, — примирительно сказал Конопля. — Значит, я проиграл. Извини.

— Извиню, конечно, — согласился Костыль. — Но ты должен возместить ущерб.