— Ты же помнишь его привычку, — ответил Лешка. — Он даже мертвым делает контрольный выстрел в голову.
— Да он больной! — выкрикнул я, но Звонарев тут же зажал мне ладонью рот.
— Тише ты! — прошептал он. — Мы уже на месте. Могут услышать.
— Что дальше делаем?
— Ждем появления деда Матвея.
— А он-то на фига? — не понял я задумки Зво-нарева.
— Все увидишь. Не задавай глупых вопросов. Лучше освобождайся от лишнего.
Мы принялись, стоя по пояс в воде, снимать с себя кислородные системы, хитросплетения шлангов и подвязок, стаскивать ласты.
Насколько я понял, мы сейчас находились под деревянным настилом, идущим от причала к самому дому. Используя его как прикрытие, можно незаметно подобраться к особняку. Однако в такой тишине вероятность остаться необнаруженными очень мала. Значит, Лешка привлек к операции деда Матвея, чтобы тот отвлек на себя внимание охраны. Но дед стар. Справится ли он? Не просчитался ли Звонарев, делая ставку на дряхлого мужичонку в развалюхе лодочке? С другой стороны, иного выхода у нас нет. Прожектора ощупывают каждый сантиметр берега. Не проскочить.
— Ну, где твой Матвей? — нетерпеливо спросил я.
— Плывет. Тихо!
В самом деле, со стороны озера донеслись скрип несмазанных уключин и надтреснутый голос старика:
— Из-за острова на стрежень, на простор речной волны!..
Дед Матвей на этот раз управлял лодкой так, что она готова была вот-вот перевернуться. Словно он сегодня в первый раз в жизни взялся за весла. Но это его нимало не смущало. Он продолжал:
— Выплывали расписные Стеньки Разина челны!
Тут же со стороны особняка донеслись два мужских голоса:
— Что там за гадство?
— А бес его знает!
— Кажись, дед Матвей с того берега приперся.
— А чё ему надо-то?