Великий Пир рассмеялся. Он понимал толк в хорошей шутке.
— Не беспокойся. Они отвалят нам гораздо больше, причем совершенно добровольно. А уже после этого можно будет подумать и о зиндане. Сейчас еще рано об этом думать.
— О зиндане думать никогда не рано, — проворчал себе под нос комендант. — Не нравятся они мне. Особенно баба. У нас что, мир с Грузией?
Великий Пир задумался:
— Мир? Нет, скорее оборонительный союз. Неофициальный, конечно. Грузины боятся рассердить американцев, но очень хотят навредить русским. А баба — крепкий орешек. В искусстве шпионажа ей нет равных. Я был бы рад заполучить ее в нашу организацию.
Исмаил Тугайбеев усмехнулся:
— Вы это серьезно? Чиновница во главе террористов?
Бен Масих ценил коменданта и позволял ему проявлять в речах вольность и цинизм. Он усмехнулся в ответ:
— И что с того? Я тоже чиновник. Причем международного уровня. А что касается терроризма, у нее хорошая наследственность. Ее отец с друзьями еще во времена СССР пытался угнать самолет. Это была золотая молодежь: врачи, художники, артисты. Дети партийной номенклатуры. Угон не удался, и их всех расстреляли. Пытаясь захватить самолет, они устроили настоящую бойню. Всех, кто был в летной форме, кроме пилота, расстреляли в упор. Даже штурмана, летевшего в отпуск. Бортпроводниц забили насмерть рукоятками пистолетов. У одной из них при этом вырвали все волосы.
Привычный ко всему комендант даже рот раскрыл от удивления.
— Э, просто звери какие-то, честное слово!
Лицо Великого Пира исказила гримаса презрения.
— Нет, какие звери? Говорю же — художники, артисты. Интеллигенты, тонкая натура. Случилась истерика, бывает. До этого момента самым большим несчастьем в их жизни был подгоревший шашлык или когда вместо ирландского виски грузинский коньяк пить приходилось. А тут огонь, кровь, смерть… ну и растерялись немного, понервничали. Эта сучка вся в отца, я ее насквозь вижу. Такая ни перед чем не остановится. А как тебе Берзег и его окружение?
Теперь скривился комендант Тугайбеев:
— Э, убыхи, что о них говорить! Люди, забывшие свою землю, свою веру и даже язык. Я им не доверяю.
Великий Пир покачал головой:
— Просто ты не можешь простить черкесам, что они разгромили твоих предков в битве у горы Канжал. Пора забыть, с тех пор триста лет прошло. В конце концов, тогда не кабардинцы вторглись на вашу землю, а вы на их. И битва произошла недалеко от нынешнего Пятигорска, а не под Симферополем. Так что твои предки сами виноваты.
— Какая разница, кто на кого напал — мы на них или они на нас? Если ты отважен и силен, выходи и сражайся. Если труслив и слаб — беги или покорись. Черкесы позорно бежали, отступив до самых гор. А потом ночью подло напали на наших и всех перебили. Чтобы вызвать панику, они пустили на лагерь стадо ослов с подожженной паклей под хвостами.
— Ослов на ослов? Оригинально. Ты не подумал, что мы действуем такими же методами? Что поделаешь, если враг неизмеримо сильнее нас? Поэтому мы с распростертыми объятиями встретим наших друзей.
Лицо коменданта исказила гримаса неудовольствия.
ebooksa