Когда все остальные вышли, премьер подошел к окну. Внизу шумела улица, катили машины, толпились пешеходы. Накрапывал дождь. Правдин вернулся к столу.
— Снова Гореславский. Чего ему не хватает? Не понимаю. Денег накосил — на десять жизней хватит. Мог бы остров купить и жить на нем королем.
Старостин задумчиво покачал головой:
— Королем? Нет, не хочет он быть королем. Он меньше чем на бога не согласен. На злого, жестокого, мстительного божка, который готов карать и правого, и виноватого, лишь бы демонстрировать свою силу. Его можно понять. В одночасье шагнул из школьных учителей в закулисные правители России, а потом все потерял, кроме денег. Это обидно, вот он и пытается доказать, что еще способен на многое.
Правдин только обескураженно развел руками:
— Доказать? Кому?
— Думаю, в первую очередь самому себе. А во вторую — нам. И всему миру.
Они помолчали. Принесенный секретаршей чай давно остыл. Правдин смотрел сквозь стакан невидящим взором.
— И все же, что они задумали? Кому понадобилась эта резня в окружении бен Масиха?
Старостин не спеша собирал со стола свои бумаги.
— Причина — либо борьба за власть и радикальная смена руководства в их организации, либо чрезвычайная акция, которую они затевают. Причем это не рядовой теракт, а катастрофа мирового уровня типа одиннадцатого сентября. Поэтому он и зачистил всех приближенных. На всякий случай, чтобы обрубить концы. После акции, вероятно, бен Масих уйдет на нелегальное положение.
— Или, наоборот, станет править миром, диктовать всем волю ад-Даджала, — вздохнул Правдин. — Только вот не пойму, какого черта он к нашей Олимпиаде привязался? Мог бы найти мероприятие и поважнее… Ну да ладно. Так что там у нас со взятым в разработку террористом?
Вице-адмирал немного смутился.
— Террорист оказался нашим, россиянином. Потому его и вычислили так быстро. Зовут паренька Равиль Хайрулин, он студент Сельскохозяйственной академии. Вот только неувязочка вышла…
Он замялся, потом и совсем замолчал.
Правдин подозрительно прищурился:
— Что-то не так?
Старостин тяжело вздохнул:
— Сегодня утром Равиль Хайрулин бросился под поезд метро.
Премьер-министр расстроился, но как обычно справился с эмоциями и нашел в себе силы прореагировать сдержанно. То есть промолчать.