Старший, видимо, только и ждал этих слов – резко, через полосу, бросил машину вправо, в переулок. Несколько поворотов – и они вкатили на какую-то пустынную стройку, густо заросшую бурьяном.
– Выходим, – приказал старший, останавливая машину и выключая двигатель. – Все.
Вышли.
– Раздевайся, – распорядился старший, глядя на Артема.
– А стриптиз тебе не исполнить? – предложил Рождественский. – Я могу.
– Если ты не хочешь раздеваться – не надо. – Старший в этом тандеме был совершенно спокоен и уверен в себе. – Но тогда мы поехали. А ты останешься здесь. Все, что тебе обещали, получишь по почте.
– Ладно. – Артем начал расстегивать пуговицы на рубашке.
Через несколько секунд он остался в одних трусах.
– Тоже снимай, – распорядился чеченец.
– Нет, ты точно извращенец! – попробовал пошутить Артем, но на шутку никто не отреагировал. Чеченцы молча ждали.
Тяжело вздохнув, наемник снял и трусы, оставшись в том, в чем мать родила.
– А это что? – Внимание старшего привлекла свежая повязка на правой голени пленника. – Сними бинт.
Присев, Рождественский начал разматывать повязку. Бинт пропитался кровью и успел присохнуть, поэтому Артем особо не спешил. Чеченцы его тоже не торопили – время у них было. Под повязкой оказалась вертикальная резаная рана сантиметров пять длиной. Края раны были стянуты грубым «матрасным» швом.
– Откуда это? – спросил старший.
– А ты не знаешь, откуда такие вещи берутся? – снизу вверх посмотрел на него Артем.
– Ладно, – решил старший. И повернулся к напарнику: – Ваха, дай ему шмотки. И посмотри там бинт в бардачке.
Тот, кого назвали Вахой, метнулся к машине. Через несколько секунд вернулся назад. На землю перед Артемом упали брюки и какая-то кофта. Обуви ему не предложили. Ну да это и понятно. Какой бы ты ни был крутой-раскрутой спецназовец, на голых пятках далеко не ускачешь. Поверх одежды упала новенькая упаковка бинта.
Разумеется, наемник в первую очередь взялся за бинт.
– Сам шил? – неожиданно спросил младший, Ваха, который все время до этого молчал. Артем поднял голову. Боевик смотрел на рану.
– А кто еще? – ответил Рождественский, продолжая бинтовать ногу. – Ваш старший знает – я вне закона. И медицинского полиса у меня нет.