– А что вы умеете, кроме как тренировать на горных склонах богатеньких неофитов?
– Разве этого мало? Я ничего не понимаю в биржевых котировках, во всяких индексах-шминдексах. Но я знаю, что хорошая горнолыжная трасса всегда притягивает богатых клиентов. Моя мечта – вложиться в этот бизнес. Это то, в чем я разбираюсь. Я знаю, что они любят, что им нужно.
Малюков рассматривал Лору так, словно видел впервые.
– Так в чем же проблема? Продавайте машину.
– На Западе мне скучно. Здесь все давно налажено, и нет свободных ниш. Да, можно купить какую-нибудь гостиницу в Альпах и быть одной из тысяч. А я привыкла быть среди первых.
– Хотите вложиться в Россию?
– У нас еще полно свободных ниш. Из Приэльбрусья можно сделать второй Куршевель. Так со временем и случится. Я знаю, о чем говорю – семь лет работы на кавказских снежных склонах… А сейчас там полное затишье. Обидно.
– А разве вы не слышали? Там неспокойно.
– Террористы появились и уйдут, а горные склоны останутся.
Малюков насторожился. Что-то слишком много совпадений произошло в ближайшие дни. Практически из ниоткуда возникла антикварная машина, о которой он мечтал. И вот теперь ее хозяйка – экзальтированная дамочка – якобы случайно заводит разговор о горнолыжных трасах в Приэльбрусье. Но Лора знала, что делает. Она сознательно вела к тому, чтобы насторожить Ефима Павловича, сделать его подозрительным; ну а потом пусть сам, сделав усилие, убедится, что она чиста, как ангел.
– Извините, – замахала руками Лора, – я начинаю грузить вас своими проблемами, а умные женщины так не поступают. Я понимаю, что вы пригласили меня только из-за машины. И по большому счету не я, а она сидит сейчас перед вами, и ваши комплименты относятся к ней. Вы большой любитель старины, как и мой покойный муж. Поэтому хочу еще немного вас поэксплуатировать, ведь вы человек, состояние которого по сравнению с моим – просто астрономическая величина.
– Надеюсь, вы преувеличиваете.
– Еще один комплимент. Мой муж был помешан на старых сейфах.
– Насколько старых? – заинтересовался Малюков.
– Начало прошлого века. У нас на вилле до сих пор стоит старый швейцарский сейф тысяча девятьсот пятого года выпуска. Он хранил там документы, ценности, некоторые из моих побрякушек… Я так и не научилась толком им пользоваться. Мы все время ругались из-за этого сейфа. Я считала, что нужно купить новый, современный, с электроникой, такой точно не обворуют. А он говорил мне, что современные воры только с электроникой и умеют работать. А старые «медвежатники», умеющие разбираться в сложных механических запорах, уже перевелись. Так кто из нас был прав?
– Конечно же, ваш муж. Я сам предпочитаю пользоваться надежными швейцарскими системами довоенных времен…
Иван стоял внизу у машины и ждал, когда хозяин обратит на него внимание. Лишь только взгляд Малюкова упал на автомеханика, Иван тут же указал себе пальцем в грудь, а затем рукой на балкон: мол, есть вопросы, можно поднимусь? Ефим Павлович жестом пригласил его.
Лора невинными глазами смотрела на механика, когда тот докладывал о состоянии ее машины.
– Я на вашем месте, – с болью в голосе говорил Иван, он и в самом деле любил антикварную технику, – не рисковал бы на ней ездить, даже пару километров не стоит.
– А в чем дело? Муж говорил, что машина в хорошем состоянии.