Время шло к вечеру, и погоду никак нельзя было назвать теплой. Прохладно. Но Оболенскому было жарко. Струйки пота стекали по лицу, груди и спине, саднило исцарапанную о камень грудь. Болели от напряжения пальцы и рук, и ног. Однако Максим не останавливался – упрямо шел вперед. Он не смотрел ни вниз, ни вверх.
Вытянул руку, нащупал зацепку, проверил ее на прочность – держит. Теперь пальцами ноги найти еще одну опору… Вот так. Теперь подтянуть все тело. На груди Максима стало одной царапиной больше, но и он продвинулся вперед. Так. Следующий шаг…
К «полке» – идущему горизонтально выступу – Максим поднялся совершенно неожиданно для себя. Ширина «полки» позволяла поставить обе ноги на полную ступню, что уже само по себе было существенным облегчением. Прижавшись разгоряченным лбом к холодным камням, Оболенский восстанавливал дыхание. Руки противно дрожали, кисти и пальцы – в мелких ссадинах.
Налетевший ветерок приятно холодил исцарапанное тело. И принес отголосок выстрелов. Автоматная очередь, другая… Хлопок, в котором Максим безошибочно опознал разрыв гранаты. Заслон все еще держался. Оболенскому вдруг показалось, что он даже чувствует принесенный ветром запах пороха.
Максим недюжинным волевым усилием запретил себе продолжать отдых. Надо идти дальше. Время, время! У заслона скоро кончатся боеприпасы – странно, что они еще оставались. А Оболенский преодолел едва ли треть подъема. И если он не успеет… Умрут все.
Максим двинулся по «полке» вправо, руками ощупывая и оглаживая стену. Но она оказалась совершенно гладкой, без каких-то даже намеков на выступы, которые можно было бы использовать как зацепки для дальнейшего движения вверх. Ближе к краю скалы пришлось опять вставать на самые кончики пальцев ног – «полка» существенно сузилась. И – резкий поворот за угол. Что там его ждет – Максим не видел. Постоял несколько секунд, собираясь с силами, после этого запустил за угол скалы руку, пошарил по камню. Отыскав зацепку для правой руки и вцепившись в выступающий из массива булыжник левой, Оболенский занес за угол правую ногу. Опора для пальцев ноги нашлась, вот только она была не особенно надежной.
Максим сжался в комок и, на какое-то мгновение повиснув на пальцах правой руки и большом пальце ноги, плавно перенес тело за угол. Он рискнул. Но риск того стоил. За углом он, как и предполагал еще внизу, оказался в «камине» – вертикальной щели в скальном массиве, ширина которой позволяет подниматься враспорку. Проще говоря, опираясь на противоположные стены этой щели. Теперь подъем пошел намного веселее.
Когда Оболенский оказался на плоской площадке вершины, он, полностью обессиленный, рухнул на холодные камни и какое-то время просто лежал, приводя дыхание в норму. Но уже через несколько секунд он встал на ноги, снял переброшенную через плечо веревку. Оглянувшись, сразу же увидел подходящий для крепления камень.
Закрепив веревку, Максим сбросил свободный конец вниз – кстати, хватило и даже еще осталось, хотя отсюда, сверху, гора казалась еще выше, чем снизу, – и, сложив ладони рупором, крикнул:
– Первым – Скопа! Поможет поднимать остальных!
Стоящие внизу миниатюрные, кукольные фигурки пришли в движение.
3
Абдул Карим не спеша поднимался вверх по тропе. А куда торопиться? Те, что ушли в глубину каньона, никуда не денутся, они в ловушке. А вот с этими, что остались их прикрывать – на что надеялись, глупцы?! – надо поговорить плотно и предметно. И они ответят на все вопросы, что задаст им полевой командир. Даже если сильно не захотят – все равно ответят.
Моджахеды, которые перебежками и ползком взошли к месту, где оборонялись люди Бобошерова, уже сложили в сторону их оружие, перевернули на спину тело того бешеного, что бросался на них с ножом, и теперь кружком стояли вокруг второго.
– Их только двое, саиб! – торопливо доложил командиру его помощник. – Остальные, наверное, убежали, когда у них кончились патроны.
О Аллах! Так у них еще и кончились боеприпасы! Абдул Карим почувствовал, как внутри нарастает, ширится черная злоба. Он потерял почти половину своих людей при этой атаке. Значит ли это, что, будь у обороняющейся стороны патроны, он бы потерял всех?
А еще полевой командир знал – этих здесь и было только двое. Его людям отвечали лишь два ствола, он прекрасно это слышал.
– Один – убит, но второй – жив! – продолжал помощник. – Мы его не трогали – ждали вас, саиб!
Абдул Карим мельком глянул на убитого, осмотрел сложенное в отдельную кучу оружие обороняющихся. Хотя «куча» – слишком громко сказано. Только пулемет и автомат. Ничего больше. Нож, с которым бросался на его людей убитый, не в счет.
Полевой командир приблизился к тому, что остался в живых. Крупный мужик лежал ничком, подвернув руки под себя и уткнувшись лицом в камни. Раненый – вон, нога перевязана, повязка вся в крови.