Услышав шум открывающейся двери, оба «голопузых» обернулись. Неторопливо, без малейшей тени суетливости – прекрасно знали, что чужие здесь не ходят. Увидев и узнав подполковника, чуть-чуть подобрались и подтянулись. Один даже открыл рот для доклада, но вошедший остановил его коротким уверенным жестом – ну какой уж тут официоз… Все свои, так сказать.
Все так же неспешно подполковник приблизился к висящему куску мяса, вгляделся в лицо – оно оставалось почти целым. Ведь когда-нибудь, рано или поздно,
– Как он?.. – негромко спросил подполковник, не поворачивая головы.
– Будет говорить, – уверенно ответил один из палачей. – Задавайте вопросы.
– У меня только один вопрос. – Подполковник чуть подался вперед, и теперь его губы почти касались уха подвешенного. – Откуда оружие?.. Где и у кого вы его взяли?.. Все остальное я уже знаю.
Тело на стене хранило молчание. И оставалось полностью неподвижным. Даже дыхания слышно не было.
– Он, случайно, не сдох? – На этот раз подполковник чуть повернул голову в сторону старшего из палачей.
– Сейчас! – откликнулся тот. Взял стоящую на не уместном здесь хромированном сервировочном столике обычную солдатскую эмалированную кружку, зачерпнул в нее воды из поставленного тут же, рядышком, ведра. Сделав шаг вперед, выплеснул воду в лицо подвешенного. Тот вяло задвигался, замотал головой, роняя на белый пол розовые капли.
– Где. Вы. Брали. Оружие, – раздельно выговаривая каждое слово, обратился подполковник к подвешенному.
Тот в ответ что-то неразборчиво прохрипел. Старший палач шагнул было вперед, но подполковник остановил его жестом и задал следующий вопрос:
– Имя?
– Керим! – простонал подвешенный.
– Ну, вот и все! – Вполне довольный и собой, и работой заплечных дел мастеров подполковник отошел в сторону.
Он получил то, что хотел. Один из террористов, тех, что осуществляли нападение на президентский кортеж, держался хорошо. Даже очень хорошо. Для наемника, разумеется. Но у каждого человека есть свой болевой порог. Тот предел, за которым теряют свое значение и физическая сила, и сила воли, и мужество. Остается только боль…
Подполковник не считал применение пыток чем-то зазорным или тем более преступным. Зло должно быть уничтожено. Выжжено под корень. А каким путем будет достигнута желанная цель, не имеет большого значения. Хотя… Имеет. Путь этот должен быть коротким и эффективным. А что касается всяких там конвенций… Здесь, в Душанбе, плевать на них хотели. Тут, знаете ли, не Европа. Тут – Азия. Так что правозащитники, Международный трибунал и сама неистовая госпожа дель Понте могут отдыхать. Здесь их мнение по вопросу применения пыток никому не интересно.
– Что с этим?.. – Неслышно приблизившийся старший палач кивнул в сторону подвешенного.
– Он больше мне не нужен, – спокойно ответил подполковник. Старший чуть склонил голову в знак того, что он все услышал и все понял.
Действительно, к чему все эти формальности – следствие, суд… А потом еще пои, корми и охраняй особо опасного государственного преступника, посмевшего поднять руку на главу государства, пусть и маленького, но независимого. Такая нагрузка на стабильно дефицитный государственный бюджет… Проще – а в этом конкретном случае и гуманнее – вот так. Без лишней волокиты и адвокатского словоблудия.
– Этим Керимом… мы займемся? – между делом поинтересовался старший палач. – Наши?
– Нет, – поразмыслив, ответил подполковник. – Попросим русских товарищей.