– Вы совершенно правильно меня поняли. Тогда я подумал о том же самом. Именно эта догадка спасла мне жизнь. Разглядывая ракеты, я вдруг почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Меня спасла случайность, я повернулся именно в тот момент, когда в меня бросили нож; он воткнулся рядом с моей шеей.
– Это был человек, который охранял груз?
– Да. Мне пришлось защищаться. Чего уж темнить, мне повезло больше, чем тому бедолаге.
– Однако вы не такая невинная овечка, как им показались поначалу, – усмехнулся Мухаджир.
– Уверен, что на моем месте вы сделали бы то же самое.
– Возможно, – не стал спорить Мухаджир. – И что было дальше?
– Я понял, что до берега мне просто не добраться: груз перехватят в Аденском заливе на подходе к месту назначения, а от нас избавятся, как от ненужных свидетелей.
– И что же вы тогда сделали?
– Просто поломал все приборы слежения.
– Дальновидно. А что было потом?
Петляя, дорога съехала с асфальта на каменистый настил, по обе стороны от которого колючей оградой возвышался кактус. А вот через него, туда, где взгляд упирался в горизонт, ровной шеренгой росли деревца, – там растянулась долина с пересыхающей речушкой в самой низине.
Глянув в стекло заднего вида, Мухаджир увидел, как за ними увязался джип, сигналя дальним светом и требуя остановки. Этого еще не хватало!
– Однако у вас очень сильные недоброжелатели, – произнес он, стискивая челюсти. – За нами увязалась машина, и, кажется у них самые серьезные намерения.
На полицейских преследователи, одетые в просторные белые рубашки, какие носят подавляющее большинство мужчин, не походили. В какой-то момент Мухаджир хотел надавить на тормоза, но вдруг увидел у пассажира, сидящего на переднем сиденье, автомат Калашникова. Отметил даже взгляд с холодной улыбкой на тощем лице. Неподвижными оставались разве что глаза, сделанные из кусков мутноватого стекла. Приподняв автомат, тот высунулся из машины, стараясь навести ствол на колеса. Движения размеренные, уверенные, ничего такого, что могло бы указывать на нервозность. Парень выполнял обычную работу и, судя по тому, как он действовал, справлялся с ней отменно. Молодой человек явно наслаждался своей властью, собственным величием над беглецами. Мухаджир даже понял, в какой момент прозвучит очередь, осознавая, что ничего не может противопоставить целому рою раскаленного свинца, но в этот самый момент мини-вэн подпрыгнул, и выпущенная очередь прошла под колесами, брызнув в стороны каменной пылью.
– Кто эти люди? – крикнул он, поворачиваясь к пассажиру.
– Черт бы их побрал! Я их не знаю! – в отчаянии закричал тот. – В первый раз их вижу.
– Зато они, похоже, вас знают очень хорошо.
Негр широко разомкнул губы в белозубой улыбке. Его явно забавляла погоня. Вероятно, он ощущал себя охотником на сафари, пытавшимся загнать в ловушку опасного зверя. Спешка здесь ни к чему – следующий выстрел полагался смертельный. На заднем сиденье, с автоматами в руках, сидели еще двое сомалийцев и что-то говорили стреляющему: обыкновенные шутки, известные охотникам в любой части света. Наверняка советовали стрелять точно в глаз, чтобы не попортить дорогую шкуру. Обернувшись к приятелям, негр что-то произнес, и все четверо, включая водителя, зашлись громким смехом. В какой-то момент Гурий Мещерский ощутил полнейшее бессилие: охотники явно наслаждались неоспоримым преимуществом и, видно, не торопили финал. В жизни не так много ситуаций, когда имеется возможность почувствовать себя вершителем судеб.
Но как бы ни складывалась погоня, ясно одно – она закончится для беглецов пулями в голове.
Отсмеявшись, четверка неожиданно замолкла. Затылок Мухаджира заломило от холода, приближалась развязка, он понимал, что следующая очередь для них станет последней. Вцепившись в кресло, с побелевшим от напряжения лицом, он нашел в себе силы обернуться в сторону, откуда, из укороченного ствола, на него смотрела смерть.