Володька разбудил Наталью: Указал на машину.
— Поеду узнаю, что нужно? Ты не переживай. Я скоро вернусь! — вышел из дома, застегнув на ходу куртку.
Наташка с тревогой поглядывала в окно, на часы. Время шло, а Вовка не возвращался.
Приехал он после обеда, задумчивый, и сразу позвал жену:
— Наташ! Меня зовут на прежнее место! Ну да! Откуда из-за матери вылетел. Предлагают новую машину. Ну и зарплату не то, что нынешняя. Хоть из прорухи немного вырвемся. Ну, глянь, все пообносились. Да и в доме — жуть смотреть. Телевизор совсем накрылся. На новый — никак не удается скопить. Не успеваем латать дырки. И ты, и я из сил выбиваемся. А толку нет. Тут хоть и поездки, и командировки, но каждая оплачена.
— Снова баб заведет! Обрастет сучками, как кобель репьями! Не пускай его! Слабый он! Чуть в пузе потеплеет, штаны снова расстегнутся! — дала голос мать.
— Хватит меня срамить. Что было, то ушли Нынче если кто связывается с бабьем, то деньги за них гребут. Даром не обслуживают, — попытал перевести разговор на шутку.
— Выходит, ты теперь целыми сутками занят станешь? Днем на одной работе, ночью — в кобелях подрабатывать!
— Можно и наоборот! — смеялся Вовка.
— Я тебе всю макушку ощиплю, охальник Ишь, до чего додумался, срамник! — взялась ухват.
— Да ведь пошутил! Какие бабы! Кому они нужны? Да и до них ли мне? Просто там зарплата больше, потому с женой советуюсь. Но время работы не нормировано. Теперь поездок даже больше будет, чем раньше.
— Не отпускай его, Натка! Не соглашайся.
— А как обойдемся? Девчонкам сапожки к зиме купить надо. Старые малы стали. Опять же куртки истрепались. Да и мне сапоги нужны. На что купим? На наши зарплаты никак не выкроить. А и девчонок не отпустишь в школу в тапках. Устали мы с Вовкой. Копили на телевизор, а тут стиралка сгорела. Едва на ней мотор заменили, девчонкам учебники купить надо. Теперь вот краску — для окон и дверей. Сама видишь, все облупились. Для себя уже боюсь просить. Да и у Вовки последние брюки с задницы сползают. Ни одной приличной рубашки не осталось. Даже шарф порвался. На ботинки без слез смотреть нельзя. Уже с год, как носки отвалились — жрать просят. Он их каждый вечер то зашивает, то заклеивает.
— Еще жалеет этого барбоса! Зачем его наряжать? Мужик не должен выглядеть лучше пугала! Ни один с их того не стоит. Дай ему трусы без дырок, чтоб не сглазили, и нехай идет на работу. Ему едино, в машине сидеть. Меньше с ей выскакивать станет. Иль забыла все? Вырядила, ровно куклу. И что стряслось? Блядями, как барбос блохами, весь оброс! Не балуй гада облезлого. Хорош станет и в мешковине!
— Ой, мам! Ну не надо так! Нас дети слышат! Зачем при них отца позорите?
— Затем, что он прощелыга и кобель! Не верь ему! Не пущай! Не давай вольную! — закашлялась бабка.
И все же Володька уже на следующий день подъехал к дому на сверкающей «Волге». Подвез Наташку с работы, торопливо поел. Сунул в карман хлеб с салом и, вскочив в машину, умчался обратно.
— Куда его черти понесли не спрося? — выглянула свекровь из кухни.
— Дежурит он сегодня. До самого утра.
— Это где? У забытой бляди?
ebooksa