— Ее определил горсовет на курсы швей-мотористок, чтоб без дела не моталась. Занятия вот-вот начнутся. Жду со дня на день. Ну, а надумает там остаться, опять же приедет. Деньги туда переведет, квартиру обменяет. Мне она ничего не оставит. Я и не жду. Мои дети наживали, а достанется чужому человеку. Потому что ее они удочерили и записали на свою фамилию. Меня лишь опекуншей признали. До совершеннолетия. Тогда она может и деньги с вклада снять. Сама. Без меня. Все сразу. И только видели Тоську…
— Вы даже не слышали, откуда ей письмо пришло? — деланно удивилась Задрыга.
— Где уж там? Как кошка сало прятала от меня письмо.
— Олег к ней часто приходил?
— Всего один раз! А вы его знаете?
— Видела случайно. С Тоськой говорил. На улице. Она и познакомила с ним.
— А курсы эти где будут? В порту заниматься станут или в Доме офицеров?
— Нет, на швейной фабрике! Там — сразу к делу приучат.
Два месяца — практика, потом — работа. А вы с чего так интересуетесь Тоськой?
— Может, тоже в швеи пойду? Вот и спрашиваю заранее!
— А где вы с Тоськой познакомились?
— В подземке!
— Ах! Вот оно что?
— Да я ее не оправдывала. Уговаривала домой вернуться. Она у вас ни голода, ни холода не знала, хоть и чужая. Иная родня того не даст, — подыгрывала Капка бабе. Та подобрела, поставила чай, положила пачку печенья.
— Угощайтесь! — села напротив Капки. И посмотрела на нее глазами той, какую убила Задрыга здесь, в этой комнате.
Капка, сделав глоток чая, поперхнулась. Долго не могла откашляться. Женщина подала воды. Глотнув, Задрыга боялась глянуть в лицо. Заторопилась уйти.
— Что мне Тосе сказать, кто ее спрашивал?
— Валя искала, передайте ей! — бросила на ходу. Король поспешил следом.
Едва свернули на центральную улицу — навстречу целый наряд милиции.
— Ваши документы! — подступил пожилой майор к Королю.