Верхом на атомной бомбе

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ну, значит, ты просто перегрелся от этой своей сварки. Мозги спеклись! Так послушай грамотных людей. – Толя возмущенно фыркнул. – А ты, командир, что молчишь, а?!

Действительно, Талеев за все время их перепалки не проронил ни слова. Он и сейчас не особенно торопился с ответом, а когда решился, обратился не к Редину, а к своему подчиненному:

– Знаешь, Толя, а может быть, он прав?

– Ну, конечно! Герой-великомученик, идеалист-самопожертвователь…

– Вовсе нет, – спокойно перебил его Гера. – Работа у него такая. Вот ты же по одному Галкиному звонку из лазарета сбежал, не долечившись, и сиганул через пол-Европы. Такая работа.

– Да я ж за друзей… – запротестовал Анатолий.

– И это тоже. Что получается: на борту судна останется весь экипаж, а он, главный специалист по радиоактивным отходам, благополучно слиняет, спасая свою шкуру…

– Эй, господа! Вы случайно не забыли, что я еще живой? – вмешался кавторанг. – Тебе, Гера, конечно, спасибо, ты попал в точку. Хотя мне есть что добавить. Я выполняю приказ – сопроводить опасный груз до России. Даже на пороховой бочке!

– Фанатик…

– Отнюдь, Толя! Я холодный прагматик и расчетливый практик. Все, что я предпринял, это вовсе не жест отчаяния, а очень удачно найденное техническое решение в неординарной ситуации. А по поводу предстоящего подрыва судна могу пояснить с точки зрения опытного моряка. Конструкция кораблей этого типа такова, что утопить его, то есть отправить на дно, задача очень непростая и требующая не только большого количества взрывчатки, но и точного размещения ее в строго определенных местах. Иначе при самом неблагоприятном исходе судно просто превратится в полузатопленный поплавок на такое длительное время, что хватит, чтобы отбуксировать его в любое безопасное место. У наших террористов не было ни многих тонн взрывчатых веществ, ни возможности рассовать ее по самым болевым точкам. А вот теперь делайте выводы, господа, насколько у меня мозги спеклись!

Анатолий почесал затылок и вопросительно посмотрел на командира. Тот отреагировал бурно.

– А что ты на меня уставился? Сам ведь вначале произнес: «…послушай грамотных людей». Ну и как?

– Убийственная логика профессионала.

– Вот и мне нечего добавить, – спокойно резюмировал Талеев. – Я сейчас двину к капитану и подробно его проинструктирую, что следует делать дальше. Толя, отыщи Марьина, и пусть он вызывает сюда наше такси. Пора покинуть эту гостеприимную обитель и оставить о себе как можно меньше воспоминаний.

– Вас в таком прикиде и макияже не то что запомнить, узнать затруднительно. – Редин намекал на боевую раскраску на лицах своих друзей и на неброские грязно-серые с разводами комбинезоны и такие же шапочки на головах.

– Тем лучше. А ты, Серж, о нас ничего не знаешь; просто услышал стрельбу, взрывы и вылез посмотреть, но никого уже не застал. Да, пленника своего отдай капитану, он его вместе с другим запрет, а потом сдаст властям.

– Жа-а-аль! – протянул Редин. – Мы с Дитрихом уже до третьего куплета «Варяга» дошли.

– Так и до Питера не один час хода. Под твоим чутким руководством он у тебя и «День Победы» освоит.

– Ладно, давайте прощаться, время дорого.

– Вот и всё, капитан. Судно в вашем распоряжении. Вызывайте рулевого и начинайте действовать, как мы условились. Связывайтесь с министром, он организует эвакуацию. И ничего не бойтесь: самое страшное позади.