В бегах. Цена свободы

— Закусывай, Коля, закусывай, — напомнил Граф о закуске, очевидно побаиваясь, что я окосею. Сам он уплетал съестное за обе щеки.

Как выяснилось чуть позже, Вовчик жил за несколько кварталов от котельной с родителями и двумя меньшими братьями в трехкомнатной квартире. Семья жила бедно, без каких бы то ни было перспектив на будущее. Парень отслужил в армии и не знал, куда податься. Хорошей специальности у него не было, а искать «упакованную», как предлагал ему Граф, у него не хватало ума. Ума и таланта. В общем и целом это был средненький человек с небогатой фантазией и ленцой в крови. Музон, пожрать, потрахаться и хорошо выспаться — вот и все его желания. Но и иметь он, конечно же, хотел. Проскакивало в разговоре.

Примерно к часу ночи Вовчик изрядно окосел, но с ног не валился. Он несколько раз переводил разговор на нашу машину, спрашивал, чем он может помочь, но мы прикидывались пьяными и плевали на все машины разом. Какие машины, когда на столе — спиртное, а до утра еще далеко? Я успел съесть целый лимон и чувствовал себя в общем неплохо. Дверь мы предусмотрительно закрыли на крючок и попросили Вовчика никому не открывать, если вдруг заявятся гости.

И гости заявились, в начале второго ночи. Кто-то сильно задергал за ручку, а затем позвал Вову.

— Кто это? — спросил Граф у щегла, видя, что гости не уходят.

— Вроде Сохатый, — пьяно пробормотал тот, вставая из-за стола. — Приятель мой, Сеня.

— Погоди, не спеши, — придержал я его за руку. — Зачем он тебе? Постучит и уйдет. Сиди, Вова, сиди.

— Не уйдет. Он знает, что я здесь, — пояснил Вова.

— Откуда?

— Знает. Он встретился мне, когда я ходил за бухлом. Где я могу быть? Выпьет стопарик и уйдет. Есть же еще, — кивнул он на стол. — Приятель мой. Пусть выпьет, — попросил он скромно.

Граф чуть подумал и маякнул мне, чтобы я не соглашался. Но в дверь тарабанили.

— Сорвет с крючка. Думает, что я — в отрубоне, — предупредил Вовчик. — Лучше открыть.

— Открывай, хер с ним! — сказал я. — Но учти, выпроводишь его сам.

Вовчик пошел к двери, а мы приготовились к встрече незваного гостя. Но уже через несколько секунд поняли, что гость не один. Вместе с Вовой в подсобку вошли трое. Не вошли, а остановились рядом. Трое парней лет по двадцать на вид и все трезвые, как стекло, это я определил сразу. Ребята неплохо смотрелись, настоящие спортсмены или вышибалы. Щегол пригласил их к столу и представил нам. Они сели. Глядя на них, я подумал, что место этих молодцов отнюдь не в котельной, а где-то в баре, в кабаке. Неплохо прикинутые, они смотрелись на десятку. Ну да бог с ними, пусть пьют на шару, не жалко. Вовчик налил им «горючего», и они молча выпили, не закусывая. Все остальное я помнил довольно смутно — один из этих козлов вышиб мне все мозги с одного-единственного удара. Собственно говоря, я не знаю, сколько их было, ударов, отрубился я с первого. Помню лишь то, что они разом встали, и вдруг — резкое движение, будто что-то мелькнуло передо мной. «Кулак, удар!» Уклониться я уже не успел. Что было с Графом, я не знаю. Банкет закончился.

Глава тринадцатая

Когда я очухался, я чуть было не сошел с ума. Никогда не забуду этого страха и этого жуткого состояния, в котором мне пришлось побывать. Страх и мысль о гробе, о том, что я умер и лежу в темном гробу, пришла чуть позже, а сперва было нечто другое, не похожее ни на что. Мысль как бы зациклилась на себе и на темноте. Мысль, тьма и больше ничего. Я осознавал, что мысль есть, но она не могла вырваться из объятий тьмы. Она билась о тьму — единственное, что слабо фиксировал мой мозг. Собственно говоря, не было и фиксации, а просто мысль и тьма. Ничего подобного я никогда не испытывал, и если есть где-то ад — это он. Мое сердце чуть не разрывало грудную клетку от ужаса, и, когда я наконец начал мыслить, когда мысль побежала, я подумал о гробе. И гроб, смерть в сравнении с тем, первым моим состоянием были просто пустяком, мелочью, которая страшна, неприятна, но все же мыслима. Мысль без мысли — именно так я бы охарактеризовал то свое состояние. Где я? Что со мной? Жив ли я еще? Как определить, если кругом ни звука, сплошная тьма, а ты лежишь не чувствуя себя и не знаешь, лежишь ли ты вообще? Мало-помалу я начал чувствовать тело, а затем определил, что я действительно лежу, причем на чем-то очень холодном и твердом. Пошевелил конечностями, работают. Значит, жив. В голове что-то сильно зазвенело, подступила тошнота. Я повернулся на бок, затем попробовал приподняться, оперевшись на локоть. Но почему так темно? Ни одной щели и ни одного лучика! «Ночь, наверно, это ночь», — догадался я, хотя и для ночи пространство было слишком темным и непроницаемым. Пошарив по карманам в поисках зажигалки, я не обнаружил в них не только ее, но и вообще хоть чего-то. Странно. Если в карманах ничего нет, значит… Мысль о шмоне и ментах явилась сама собой. Если не они, то кто же?

И тут во мне возродилась чертовка память. Я вспомнил всё и сразу, но лишь до того момента, когда тот тип в кожаной куртке поднял на меня руку. Он врезал мне прямым ударом в голову. Что потом? Ничего, пустота. А где же Вовчик, Граф? Их нет, я один. Неужели это котельная? Поднявшись на ноги, я сделал несколько шагов вперед, пробуя землю под собой. Ага, пол, цементный пол, не земля. Доски я бы почувствовал тоже. Продвигаясь понемногу по помещению, я в конце концов наткнулся на стену. Вот она, есть. Стало быть, где-то должна быть и дверь. Лишь бы не провалиться в какую-нибудь яму, кто знает, где я. Шаг за шагом я продолжал обследовать темный каменный мешок, пока не услышал стон. Кто-то простонал совсем рядом со мной. Негромко, тяжело. Я замер, затем спросил: «Кто здесь?» Стон повторился. Повторил вопрос и я.

— Свои, — отозвалось в ответ, и я узнал голос Графа. — Где мы, Михей? — Он уже зашевелился, закряхтел, очевидно пытался встать.

— Пытаюсь определить, — шепотом произнес я. — Сам только что очухался, сейчас подойду, погоди. — Я медленно пошел на голос. — Ты цел, Граф? У меня страшно трещит башка и тошнит. Я вот-вот блевану, свободы не иметь.

— Мне не лучше, — замычал он. — Эти бляди отключили нас в два счета. Тебя первого.