Оборотни

— Крупный германский промышленник, — быстро ответил ЗДА. — Заправляет электроникой. Глубоко задействован в европейской космической программе. И в нашей, кстати.

— А это правда? — задержал разговор ЗДР, не желая представлять как свою слабость малую осведомленность об этом Митцере. — Смешно до чертиков. Ведь он сидел рядом с Триммлером, когда черный парень стал в них стрелять. У него были три Возможные цели — Триммлер, Кушман и Митцер.

— Все время приоткрывается что-то новое, — прокомментировал это исполнительный директор. Он повернулся к ЗДА: — Думаю, что вам следует также пояснить смысл той работы, которую мы проводим сейчас с русскими. — Он бросил взгляд на ЗДР, на лице которого не возникло и тени удивления. Сказывался большой опыт сидения на острие разведки. Выставляя ЗДА как инициатора контактов с КГБ, исполнительный директор осторожно снимал с себя главную ответственность за возможный провал. — С обеих сторон имели место некоторые интересные события. Сходные и интригующие.

ЗДА начал объяснять недавние контакты между ЦРУ и КГБ. ЗДР не проявил никаких эмоций, если не считать поднятия брови, когда было сказано, что обе стороны обменялись информацией относительно их наиболее секретных досье.

— Что скажете? — спросил исполнительный директор, когда ЗДА закончил свое сообщение.

— Следует максимально обезопасить моих людей на местах, — с подчеркнутой значительностью проговорил ЗДР. — Мы не должны подвергать опасности их жизни.

— Никакие отдельные имена не были переданы. Мы показали им лишь список того, что было занесено в компьютер, — возразил ЗДА. — Полная засекреченность агентурной сети и ее защита продолжают оставаться нашим бесспорным приоритетом.

— А можем ли мы им верить? — Инстинкт подсказывал ЗДР, что верить никому нельзя, особенно тому, кто был его непосредственным антагонистом с тех самых пор, как он стал работать в этом управлении. — Все это выглядит довольно скользко. Мы теряем агента — и они тоже. У нас сбой в компьютере, а у них пожар в комнате для архивов. И с нашей, и с их стороны утрачиваются сходные данные, касающиеся одного и того же периода времени. Это гнусно попахивает. Какая-то сатанинская ловкость.

— Что же нам, игнорировать факты? — риторически возвысил свой голос исполнительный директор и тут же обратился к ЗДА: — Получив их списки, мы что-нибудь для себя прояснили?

— Да, сэр. Мы сопоставили их заголовки с нашими, а потом прошлись по всем спискам, обнаруживая в них базовую общность.

— Какими же материалами вы интересуетесь? — спросил ЗДР.

— Местами убийств наших и русских агентов. Датами и временем их совершения. Любыми внешними организациями, которые могли быть связаны с нашими агентами или же с агентами-двойниками. Иностранными спецслужбами дружественных нам и других стран, которые могут иметь агентов-двойников. Любыми операциями времен войны, результаты которых желательно скрыть. Компьютерными компаниями, которые имели связи с нашим компьютером. Убийствами прошлых лет, в осуществлении которых просматривается сходство. Черт возьми, мы ввели свыше четырех тысяч различных ключей. Мои люди все еще выдвигают идеи по установлению взаимосвязанных фактов.

— И тем не менее вы до сих пор имеете перед собой чистый лист?

— Нам все еще предстоит многое сделать. У меня над этим работают тридцать программистов, все в условиях строжайшей секретности. Свыше пятидесяти оперативников разрабатывают разные версии. Пока достаточно определенна (и это вне базовых данных о нашей агентуре) взаимосвязь между Триммлером, компьютером и периодом 1945–1958 годов, затронутым вирусом, между Гробом Митцером и так называемой «Конспирацией вырезок». В дополнение к этому русские установили, что Альберт — это некто Альберт Гуденах, немецкий ученый, которого они захватили в конце войны. Он стал активным участником их ракетной и космической программы.

— А Митцер?

— Его подобрали наши войска в конце войны. Вместе с другим ученым, Хайнрихом Шпидалем. Митцер был сильно замешан в административных делах как Нордхаузена, так и Пеенемюнде. Наши люди не ощутили тогда потребности в Митцере, и он остался в Германии. С его знаниями и связями неудивительно, что он стал такой крупной птицей в Западной Германии.

— А этот Хайнрих… Триммлер-Шпидаль, кажется, так?

— Это и есть Триммлер.

— То есть он бывший нацист?

— Имя было изменено из-за прошлых связей. Вы же знаете, что произошло с «Конспирацией вырезок». Мы перетащили сюда людей, частично изменив некоторые имена, и для удобства забыли об их делах военного времени. А когда пресса наложила на это свою лапу, поднялась ужасная вонь.