Было похоже, что он тоже собирается ехать.
Хомутов не ответил, прошелся по комнате, потирая руки, остановился перед зеркалом. Оттуда на него смотрел президент. Хомутов отступил на шаг, задумчиво склонил голову к плечу.
– Похож, ох, похож! – сказал Гареев. – При виде тебя, Хомутов, возникает непреодолимое желание отдать честь.
– Спокойнее, Павел, – уже в который раз повторил Сулеми. – Уверенность в себе – ваше главное оружие. Там, в порту, нет никого, кто знал бы президента Фархада достаточно хорошо, чтобы заметить подмену. Мы оба все время будем находиться рядом. Сценарий утвержден, вы с ним уже знакомы, так что неожиданности исключены.
– Меня беспокоит речь, которую я должен произнести, – признался Хомутов.
– Вы прочитаете ее с листа.
– И где же он?
– Я получу его через несколько минут.
Хомутов наклонил голову.
– Все равно тревожно. У меня от волнения садится голос.
– Будешь себя накручивать – совсем пропадет, – пообещал Гареев.
Сулеми вышел в соседнюю комнату и с кем-то связался по внутреннему телефону. Вернулся сосредоточенный, коротко бросил:
– Пора!
Спустились вниз, в подвал, миновали ярко освещенный коридор и очутились в подземном гараже. По дороге им не встретилась ни одна живая душа. Сулеми распахнул дверцу черного «мерседеса», стоявшего поодаль от остальных машин, указал в полумрак салона:
– Садитесь, Павел.
Хомутов забрался на заднее сиденье. Сулеми заглянул к нему.
– Стекло, которое отделяет вас от водителя, не опускайте. Оно тонированное, водитель вас не видит.
В этом «мерседесе» все стекла были затенены – так что снаружи невозможно было определить, кто сидит на заднем сиденье и есть ли там вообще пассажир.
– Я поеду один? – спросил Хомутов.
– Нет, вместе со мной. Сейчас придет водитель, выведет машину из гаража и остановится у центрального подъезда – там я и присоединюсь к вам. Мне необходимо получить текст речи товарища Фархада. Вы, товарищ полковник, садитесь впереди, рядом с водителем.