После этого почти победоносного вторжения в личную жизнь своей секретарши Борис Эдмундович в интимном секторе существования своей секретарши больше не фигурировал. Только в деловом.
К тому же, Ира любила другого. Лучшего мужчину на свете.
Ира чувствовала, что ее вымотали аэропорты и лайнеры, кресла и однообразно невкусная кормежка. Сначала был длиннейший перелет в Гавану, потом - в Боготу, и только оттуда - в Тегусигальпу.
В Боготе Ире, полумертвой уже от усталости, наконец-то досталось место у иллюминатора.
- Буэнас диас, сеньора! - сказал ей мужчина в гавайской рубахе, располагаясь в кресле по соседству.
Ира уже давно клевала носом, но при звуках этого голоса вдруг встрепенулась, а усталость как рукой сняло.
- Костя?! - шептала она, не веря своим глазам. - Ты здесь? Господи! Я-то думала, ты меня в этом… Гусе Хрустальном будешь встречать.
- В Тегусигальпе, - поправил Костя. - Сначала я так и хотел поступить, но потом вдруг вспомнил, что прилетаешь-то ты в аэропорт Танконтин. Он, чтобы ты знала, входит в десятку самых отвратительных аэропортов мира.
- А что там не так? - Ира ощутила, как екнуло сердце.
- Очень короткие взлетно-посадочные полосы, - сообщил Костя. - К тому же местность - горная. С одной стороны аэропорт подпирает горный хребет, с другой - жилые кварталы. Лайнерам приходится уже на самом подлете совершать крутой вираж. Не всем он удается…
- Костя, я тебя убью, - выдохнула Ира. - Зачем ты меня туда потащил?
- Очень красивая страна, - пожал плечами Костя. - К тому же, тебе там есть на что посмотреть.
- Именно мне?
- Да. Кстати, не переживай так сильно. Пилоты авиакомпании ТАСА, рейсом которой мы летим, настоящие профессионалы своего дела. Хотя в прошлом году лайнер именно этой компании не вписался в поворот и вписался в набережную, уничтожив несколько автомобилей.
- Слушай, Костя, ты меня в гроб сведешь своими шуточками…
- А это и не шутки вовсе. Так все и было.
- Я, конечно, по тебе соскучилась, - сказала Ира. - Но иногда ты бываешь таким мудаком.
- Мудаком бы я был, если бы стал встречать тебя там. Представь, как бы я себя чувствовал, если бы с твоим самолетом что-то случилось? А так мы можем погибнуть вместе. В следующей жизни не потеряемся.
- Господи, Костя! Разве в этой, нашей с тобой жизни, мы не можем быть вместе?
- Увы. Пока еще нет.