— Подмигни ей фарами! — сказал Ролик и тоже помахал в ответ.
— Нельзя. Мы уже в зоне видимости. Смотри!
Далеко впереди черными жуками тянулись джип и мерседес.
— А что этот Ромбик не поделил со Стоматологом?
— О-о…, — улыбнулся Андрей. — Это долгая и поучительная история!
— Деньги?
— Мимо!
— Наркотики?
— Холодно!
— Женщину? Рынки сбыта? Кровная месть?
— Даже близко нету. Наш братан в данном случае выступает в благородной роли защитника природы. Лес — наше богатство, и этот орангутан с пушкой — его санитар. Типа, гринписовец.
— Гонишь…, — с притворным пренебрежением махнул рукой Ролик, наслышанный о розыгрышах и подставах разведчиков.
Между тем, это была чистая правда.
В октябре, по первому снежку Дадашев с Нахоевым выезжали поохотиться в один из областных заповедников. Пальба, разумеется, стояла на всю округу. Горячие джигиты попытались завалить и стельную лосиху, и еще одну, с сосунком, что у охотников считается последним делом. На счастье рогатых, «чебуреки» были такими пьяными и так «хорошо» умели стрелять, что попадали исключительно в стволы близстоявших деревьев да в мох под ногами.
Дед-лесник, протолкавшись через галдящую толпу носатых «охотников», вырвал у Дадашева дорогую вертикалку с инкрустированным прикладом и со всей дури треснул ее о сосну.
Безвинное ружье приказало долго жить.
Все на секунду онемели.
Старший лесничий, дедов начальник, по-быстрому ретировался в кусты. Старика избили, а в качестве компенсации за ружье и испорченное настроение реквизировали корову, реализованную затем по дешевке на гатчинском рынке.
Племянница деда подала на чеченцев в суд, но тело в черной мантии, спонсированное Дадашевым в размере годового оклада всего коллектива гатчинских судей, криминала в бытовой ссоре не усмотрело и присудило взыскать с деда стоимость ружья плюс судебные издержки. Итого — почти две тысячи долларов в рублевом эквиваленте.
Во избежание апелляции племянницу лесника навестили пятеро охранников Дадашева и доходчиво разъяснили, что с ней будет, если она не подчинится «воле правосудия».