– Ребята, – Титов опустился на спину, – раз такое дело, валите. Чего вы из-за меня?..
– И думать забудь! – вспылил Сергей.
– А чего ты за всех решаешь? – подал голос Шибанов. – Если нас мочить надумают, то только из-за твоей глупости.
– Хорошо, – успокоился Сергей. – Идите. Я останусь с Титовым.
– Какого хрена ты его прикончил? – возмущенный спокойствием командира, вскипел Панов. – Теперь нам всем хана!
– Не скули! – прикрикнул на него Сергей. – Никто ничего не видел. Рядом лежит Киротшо и его помощник. Если что, подумают на них.
– Интересно, кто напал на лагерь? – прислушиваясь к продолжавшейся где-то далеко стрельбе, сменил тему Панов.
Неожиданно в голову Сергея пришла мысль. Он посмотрел на Шибанова, потом на Панова:
– Рвите тряпки и делайте веревки.
– Зачем? – в один голос спросили они.
– Вешаться будем, – усмехнулся Шибанов. – Чтобы не мучиться.
– Сейчас мы свяжем себе руки, – не обращая на него внимания, торопливо заговорил Сергей. – Никому и в голову не придет подумать на нас.
Летчики быстро разорвали кусок мешковины, служившей им одеялом, на ленты, скрутили их и связали друг другу руки. Всем, кроме Панова, сзади. Он же завязал узел Сергею. Все было сделано с таким расчетом, чтобы при случае каждый мог развязаться самостоятельно. Усевшись в ряд на нарах, они принялись ждать.
Вскоре шум стих. Некоторое время летчики сидели тихо, вслушиваясь в доносившиеся с улицы звуки. Но ни стрельбы, ни криков больше слышно не было.
– Может те, кто напал на деревню, перебили всех и ушли? – нерешительно спросил Титов.
– Вряд ли, – покачал головой Сергей.
Наконец с улицы послышались возбужденные голоса. Они приближались. Грохнула автоматная очередь. Кто-то заразительно засмеялся.
– Ну, вот и дождались, – поежился Панов.
В этот момент двери распахнулись, и на пороге возник конголезец в камуфлированной куртке и штанах.
– О! Мзунгу![4] – воскликнул он и отпрянул.